Нет предела совершенству!
читать дальшеПриближался Новый Год, а с ним - и школьные каникулы с Рождеством и святочной неделей. Как все знают, святки - время для волшебников совершенно особенное, волшебное время, прямо скажем! Колдовские таланты и умения к наступлению сочельника возрастают многократно, и мало кто из магов может устоять от искушения побаловать себя деликатесной порцией колдовства. Зная об этом не понаслышке, я раздумывал, как бы оградить мою нетерпеливую Питомицу от опасностей, подстерегающих ее на этом поприще.
Тем временем в воздухе отчетливо запахло приближающимся праздником. В гостиной, и без того крошечной, заняла свое место огромная, под потолок, елка. От ее пронзительного запаха у меня чуть глаза не слезились, а если еще добавить непременные мандарины, то это вообще полный караул, ведь мы, кошачьи, очень чувствительны к подобным ароматам.
По давней традиции, елку наряжала Алена. Делала она это долго и с удовольствием, чего нельзя сказать обо мне. Я весь исчихался, пока она возилась с электрической гирляндой, распутывая хитрые узлы, и водружала на макушку дерева большую пятиконечную звезду - наследие недавнего прошлого.
- Мне действительно так необходимо присутствовать при этом действе? - я только что еле прочихался в очередной раз, и голос у меня, боюсь, был не самый доброжелательный.
- Ну Марик, ну останься, пожалуйста, а то мне будет скучно!
Я не могу ничего поделать, когда на меня смотрят с такой надеждой и обожанием! Втайне польщенный, я снисходительно кивнул и предложил :
- Хочешь научиться еще чему-нибудь интересненькому?
- Конечно! - обрадовалась Алена. - А что, можно?
- Ну так! Для начала потренируйся зажигать лампочки.
- Как это?
- Просто представь, чего ты хочешь, и направь свою силу на этот предмет. Примерно так, как управлять метлой! Попробуй, не бойся!
- Что, и заклинания бормотать не нужно?
- Ты пойми, - решил я наконец затащить мою прекрасную леди в теоретические дебри, - у всех ведьм есть способность использовать силу, (или энергетику, неважно, как это называть) окружающего мира, и в этом их отличие от других, так называемых нормальных, людей. Сила течет сквозь тебя, а ты ею управляешь, даешь ей некий вектор направления и предмет, куда надо ее применить. Сила эта одна и та же, с ее помощью можно летать, зажигать огонь, можно остановить чье-то сердце, а можно наоборот - убить раковую опухоль. А всякие там заклинания, амулеты, волшебные палочки служат для более тонкой настройки твоего духа именно на то действие, которое ты хочешь произвести. Сами по себе они мало что могут сделать. Понятно?
Моя Питомица пожала плечами.
- Вроде, понятно, - осторожно откомментировала она, - только скучно это. Давай лучше я чего-нибудь подожгу!
Я растерянно пожал плечами. Все-же ребенок она еще, что с нее возьмешь!
- Я так понимаю, что могу придумать и использовать любой жест?
- Да, и это будет твоим фирменным знаком.
Алена улыбнулась, и с видом ковбоя, выхватывающего из кобуры свой верный кольт, направила указательный палец на елку. С кончика пальца сорвались искры, они выстроились в ряд и аккуратной вереницей перетекли на одну из электрических лампочек в гирлянде. Окутав светящимся облаком маленький стеклянный купол, искры золотистым потоком заструились вдоль провода, осаждаясь по дороге на лампочках и оставляя за собой мерцающие дорожки. Через мгновение мы уже любовались окутанным золотым свечением рождественским деревом. Юная чертовка рассмеялась от удовольствия и заскакала, танцуя и кружась, по комнате, насколько ей могла позволить свободная площадь паркета. Я с неменьшим удовольствием за ней наблюдал, пока не почуял запах горящей смолы. От елки отчетливо несло костром.
- Мяу! - завопил я, от неожиданности вмиг забыв человеческую речь.
Алена оглянулась на задымившееся дерево; мгновение спустя она уже заливала водой загоревшуюся ветку.
- А ведь могла бы попробовать поколдовать, - задумчиво отметила Алена, меланхолично крутя в руках оплавившуюся мишуру.
- Ага, а пока ты прицеливалась, можно было бы уже вызывать пожарную команду. Видишь, тебе пока что нельзя отвлекаться.
- Вот чего ты такой умный, когда уже все произошло, а? Нет чтобы предупредить!
Я сконфуженно заткнулся. Ну не буду же я оправдываться, в том смысле, что я сам еще котенок?
Новый год как новый год, и почему все человечество дружно сходит с ума от смены даты в календаре - ума не приложу! Ночь прошла совершенно предсказуемо. Гости, которые плохо помещались в маленькой квартире, кое-как были утрамбованы радушными хозяевами и усажены за стол с непременным оливье и шампанским. Были музыка, танцы, речь Президента - много чего, наверно, было, но я все пропустил, поскольку всю ночь благоразумно отсиживался под диваном. Алена добросовестно бузила до четырех часов утра, но потом ее все же благополучно сморил сон. Наутро (если можно считать утром два часа пополудни) пришибленные праздником гости потихоньку расползлись по домам, оставив хозяевам гору грязной посуды.
Вечером я сидел на подоконнике, лениво наблюдая за медленным вальсом снежинок за стеклом, как вдруг Алена подкралась и ухватила меня за ухо.
- Пойдем гулять, Марик! Там снеговиков лепят, я тоже хочу!
Я, наконец, обратил внимание на галдящую стайку ребятни, возившуюся в снегу под окнами. Работа у них кипела, и семейка снеговиков - (папа, мама и ребенок) уже начали приобретать привычные округлые очертания. В то же время кое-что завладело моим вниманием, и я тронул Алену за локоть.
- Посмотри внимательно на этих детей. Ты видишь что-нибудь необычное?
- Что ты имеешь в виду? - Алена напряженно вглядывалась в едва освещенный двор. - Ой!
Из-под низа замазюканного пуховичка выглядывал кончик хвоста с кисточкой на конце. Он азартно шевелился, "помогая" своему обладателю в его многотрудном деле. Приглядевшись внимательно, мы поняли, что из пятерых ребятишек, в поте лица ваявших свои призведения, все пятеро были не вполне людьми.
- Ну, теперь я точно не усижу дома! - провозгласила Алена и поскакала в коридор. Одеваться.
Я, конечно, не стал морозить пятки и спускаться вниз. Меня вполне устроил наблюдательный пункт на подоконнике.
Алена метеором вылетела во двор, торопясь застать возбудивших ее любопытство ребят.
- Привет! Можно, я с вами? Меня Алена зовут!
Старший парнишка поглядел исподлобья черными глазами и, помедлив для солидности, кивнул.
Удивительно, как эта недавно еще нелюдимая девчонка, быстро находит общий язык с самыми разными людьми!
Она кидается в новое дело, как в бой, разя наповал своей ослепительной улыбкой; азартно скатывает огромный снежный ком, подставляет плечо, помогая водрузить его на самый верх. Ее маленькие сподвижники улыбаются, вначале настороженно, потом смелее, через полчаса совместного творчества уже смеются так же открыто и заразительно, как их новая подружка. Вот Алена с любопытными искрами в глазах указывает на высунувшийся из-под полы хвостик. Старший паренек стягивает с головы шапку и демонстрирует пару маленьких рожек, почти скрытых в гуще волос.
В ответ Алена делает рукой свой "фирменный" жест, и морковка, заменяющая снеговику-папе нос, немедленно начинает светиться золотым сиянием!
Все аплодируют стоя! Я готов провалиться на месте, вместе с конспирацией.
Конечно, ночью, перед отходом ко сну, я сделаю замечание своей юной ведьме, но что это даст? Жар ее души невозможно просто взять и спрятать, уж я-то знаю!
- И я тоже так хочу! - выдала Алена вечером, накануне Рождества, кивая на телевизор. На экране Солоха, сияя злокозненной улыбкой, рассекала на метле и собирала с небосвода картонные звезды. - Я ведь могу также?
- Ну вообще-то звезды - это такие небесные тела, которые нельзя просто так взять и положить в карман! - наставительно произнес я.
- Зануда! - фыркнула юная ведьма, - мне скучно, кот! Я хочу заняться чем-нибудь этаким! Тем более, в Рождество.
- Холодно, мороз! Зима, вообще-то, чай, не май месяц! - философски откликнулся я, - как ты собираешься летать? Задница к древку примерзнет!
Здесь я слегка погрешил против истины - задница бы не примерзла, потому что мы произвели некоторое усовершенствование своего летательного аппарата путем навешивания на него нового девайса в виде седла от велосипеда (для Алены) и продуктовой корзинки (для меня). Но сути дела эти пустяки не меняли - к Рождеству резко похолодало, и даже просто выходить, окунаясь в сухой морозный воздух, стало стремно. Я и то старался не бывать на улице дольше необходимого, укладываясь со своими нуждами в рекордные полторы минуты!
- Знаю!
Я подозрительно покосился на внезапно появившийся на щеках Алены оживленный румянец.
- Мы с тобой будем гадать на жениха! - продолжала она.
- Мы? - уточнил я.
- Ага! Мы! На моего жениха, - жизнерадостно подтвердила моя прекрасная леди. - Я ж не умею! Так что учи давай!
- За что мне такое наказание? - ворчал я, вопреки собственным нотациям расплываясь в довольной улыбке.
Сделав в уме зарубку выйти к Главной Грымзе с предложением в дальнейшем ввести в традицию должность штатного психолога по работе с тинейджерами, я покорился. В самом деле, в данном случае это значительно проще и приятнее!
К ночи было приготовлено зеркало - две штуки, и церковные свечи - девять штук, каковые я и велел притихшей Алене расставить в особом порядке.
Наконец свечи были зажжены, а гадалка моя вплотную усажена на стул перед зеркалом.
- Мне надо что-то представлять? - голос Алены жалобно дрогнул, выдавая нешуточное волнение. Она сидела неподвижно, как статуя, вглядываясь немигающими глазами в отражение зеркального коридора.
- Т-с-с, молчи, - шепнул я . - Расслабься и не думай ни о чем, создай в голове пустоту! И ничего не бойся, я же с тобой!
Глядя, как побелели костяшки ее сцепленных между собой пальцев, я даже испытал жалость, и тут же отмел это нерациональное чувство. Я твердо знал, что ничего плохого случиться не могло, а испытывать волнение - это ведь так естественно для человека! Кто я такой, чтобы лишать леди полагающейся ей дозы адреналина?
Греющее осознание собственной стервозности окончательно примирило меня с действительностью. Я Кот или какой-нибудь там Тузик, в конце концов?
Так, радуясь жизни, я пропустил момент перелома, когда в зеркале взамен сиюминутной реальности стала проявляться некая вариантность будущего. Когда я сунул свою любопытную морду в зеркало, там уже выстроилась довольно четкая картинка - узкий коридор, конец (или начало) которого теряется в темноте меж каменных стен, ближе к нам освещен факелами, и по этому коридору неспеша идет парнишка. Вот он приближается, все ближе и ближе, и уже можно подробно рассмотреть его черты... Он мне знаком, этот миловидный белобрысый херувимчик! Точно-точно! Я помню его прекрасно! Это он спас меня от сатанистов, тогда, на кладбище, когда я совсем уже приготовился отдать концы. Что-то с ним было не так, и это странно, ведь сам по себе он вполне хороший парень, кошек вот любит... Ну, это если не считать того, что несло от него магией со страшной силой, и потом - что он делал на кладбище ночью, хотел бы я знать?
- Ты это видишь? - прошептала Алена, вцепляясь рукой мне в загривок так, что я зашипел от боли.
- Ох, прости! Я не нарочно!
- Ладно, мне не больно - соврал я, - Насмотрелась? Тогда задувай свечи.
Алена дунула, и коридор в зеркале вмиг утонул в темноте. Секунда - и стеклянная поверхность снова отражает лишь встревоженные глаза моей прекрасной леди.
- Ну как он тебе?
- Вроде ничего, - неуверенно пожала она плечами. - Какой-то он хлипкий!
- А тебе Шварценеггера подавай! - я ухмыльнулся и угнездился на жестких тинейджерских коленках. Леди моя как раз переживала тот самый возраст, в котором все, недавно такие милые, девчонки превращаются в угловатых нескладных "гадких утят", но, говоря по-правде, ее это ничуть не портило.
За задернутыми шторами тихо бродила Рождественская Ночь.
Зима покидала город. Она уступала свои позиции незаметно, днем сдавая, а по ночам с новой силой захватывая оставленный было плацдарм. В воздухе смешивался запах солнечных лучей и запах талого снега, птицы неуверенно пробовали свои голоса.
"Еще совсем чуть-чуть - и побегут ручьи, размоют грязищу, и придется мне каждый день, приходя домой, принимать ванну" - мрачно размышлял я, сидя на лавочке у подъезда. Я поджидал Алену из школы и "любовался" на приход весны. Мимо пробежала ватага мальчишек, от их воплей у меня разболелась голова и заложило уши.
"Где она пропадает, эта разгильдяйка!" - я злобно зашипел, не в силах больше сдерживать свои эмоции.
Казалось, сам воздух сгустился вокруг меня и давит на грудь, стискивая горло удавкой. Все в этом мире бесило меня неимоверно, все было создано именно для того, чтобы доставлять мне неприятности - эта аксиома вдруг поразила меня в то место, где у остальных живых существ обычно находится мозг.
Я сидел как вкопанный, сходя с ума от желания действовать - что-нибудь разорвать в мелкие клочья, или на худой конец, заорать, распугивая неповоротливых наглых голубей, вечно копошащихся возле помойки.
Я вскочил и заорал, не выдержав паузы, заорал так, что добрейший человек - старушка с пятого этажа, проходившая в тот момент мимо, подскочила и мелко закрестилась, боязливо оглядываясь и приговаривая "Ну, сатана, напугал!"
Я орал самозабвенно, выгнув спину черной подковой и напружинив хвост, я прижал к голове свои замечательные уши, оскалился, как самый страшный кошмар, и вцепился всеми когтями в лавку. Я был великолепен в гневе!
К сожалению, не все думали так же. На мой нечеловеческий вой ответили немедленно! Их было трое - адмиралы мусорных баков, короли подвалов и повелители чердаков. Их морды несли на себе всю летопись блестящих побед, их рваные уши - как медали за ранения, делали достоянием общественности удары, которыми их наградила жизнь. Это были Коты с большой буквы К, и я, переживающий свою первую весну, был рядом с ними ничтожной малявкой. Могу с гордостью добавить, что эти упаднические мысли в тот момент меня обошли стороной. На самом деле мне были до лампочки чужие регалии, ведь я жаждал получить, наконец, свои!
Шипя и плюясь, как припадочные, мои соперники взяли меня в кольцо. Они подползали с трех сторон, застывая на каждом шаге и выполняя Ритуал, давая разглядеть себя во всей красе. Но я был выше! Я действительно был выше, поскольку стоял на лавке и видел вокруг намного дальше, чем эти безмозглые животные. И я видел, что мой клич не остался незамеченным, и еще - что есть нечто, достойное, чтобы за него драться. Под кустом на брошенной детворой картонке сидела Она! Есть ли слова в человеческом языке, чтобы описать ее, эту богиню! Ее зеленые глаза горели, ушки с милыми кисточками стояли торчком, а розовый, такой беззащитный, нос взволнованно шевелился, впитывая аромат грядущей схватки. Она была шоколадного цвета, эта богиня, с вытянутой вперед мордочкой, совсем молоденькая. Должно быть, это была ее первая весна, и сейчас она трепетала от волнения, выдавая свои эмоции дрожанием длинного хвоста.
Я испустил клич на грани слышимости, переходящий в ультразвук, и победно глянул в сторону незнакомки. Клянусь, ее глаза горели восхищением! И я вполне могу ее понять - я сам бы себе рукоплескал, ели бы меня постоянно не отвлекали трое воющих идиотов. Да, кстати, может, показать им, где их место, в конце концов?
Я спрыгнул вниз. В чем я был совершенно уверен - так это в том, что они не бросятся на меня втроем, этого не дозволяет Ритуал, а мы, кошки, страшные формалисты!
Действительно, двое котов отступили, уселись, свернув хвосты и принялись наблюдать за схваткой, время от времени насыщая воздух низкими горловыми модуляциями. Против меня остался стоять огромный серый самец с полуобгрызенным ухом. Говорили, что эту часть организма он потерял в схватке с бульдогом, а самого бульдога увезли в реанимацию. Наверняка врали, - подумал я жизнеутверждающе, и тут же отлетел в сторону от могучей оплеухи. Я вскочил, тряся головой - звон в ушах стоял неимоверный - и бросился на врага. Мы сцепились в шерстяной клубок, кусаясь и еще успевая визжать с пастью, забитой чужой шерстью. Мы полосовали друг друга задними лапами, и я чувствовал, как теплая кровь заливает мои бока. Боли не было, было бешенство, ярость, раскаленная добела, когда кидаешься вперед и жаждешь почувствовать впивающиеся в тело кинжалы когтей, и рвешь чужую плоть, и...
Ведро ледяной воды, вылитое на наши забубенные головы, принесло облегчение помутившемуся рассудку. Мы с Серым раскатились в разные стороны; он кинулся наутек, отряхиваясь и огрызаясь через плечо, и я остался победителем... вроде бы. Потому что Алена жестко пресекла мои поползновения догнать и навалять, рассерженно схватив меня за шкирку.
- Рехнулся? Марк Аврелий, сейчас же иди домой!
- Нет, ну как тебе не стыдно, а? Ты же необычный кот, как же так! - приговаривала она, обмывая в тазике мои слегка попорченные бока.
- Ты бы видела эту красотку! - блаженно сощурился я .
- Красотку? - ужаснулась Алена. - Ты что, влюбился?
- Если это можно назвать таким высоким словом, то да. А что ты думаешь, тебе одной, что ли, можно о суженом мечтать? И вообще, не отвлекайся, намыливай тщательней!
И я подставил этим любящим рукам свое незащищенное теплое пузико.[/MORE]
Тем временем в воздухе отчетливо запахло приближающимся праздником. В гостиной, и без того крошечной, заняла свое место огромная, под потолок, елка. От ее пронзительного запаха у меня чуть глаза не слезились, а если еще добавить непременные мандарины, то это вообще полный караул, ведь мы, кошачьи, очень чувствительны к подобным ароматам.
По давней традиции, елку наряжала Алена. Делала она это долго и с удовольствием, чего нельзя сказать обо мне. Я весь исчихался, пока она возилась с электрической гирляндой, распутывая хитрые узлы, и водружала на макушку дерева большую пятиконечную звезду - наследие недавнего прошлого.
- Мне действительно так необходимо присутствовать при этом действе? - я только что еле прочихался в очередной раз, и голос у меня, боюсь, был не самый доброжелательный.
- Ну Марик, ну останься, пожалуйста, а то мне будет скучно!
Я не могу ничего поделать, когда на меня смотрят с такой надеждой и обожанием! Втайне польщенный, я снисходительно кивнул и предложил :
- Хочешь научиться еще чему-нибудь интересненькому?
- Конечно! - обрадовалась Алена. - А что, можно?
- Ну так! Для начала потренируйся зажигать лампочки.
- Как это?
- Просто представь, чего ты хочешь, и направь свою силу на этот предмет. Примерно так, как управлять метлой! Попробуй, не бойся!
- Что, и заклинания бормотать не нужно?
- Ты пойми, - решил я наконец затащить мою прекрасную леди в теоретические дебри, - у всех ведьм есть способность использовать силу, (или энергетику, неважно, как это называть) окружающего мира, и в этом их отличие от других, так называемых нормальных, людей. Сила течет сквозь тебя, а ты ею управляешь, даешь ей некий вектор направления и предмет, куда надо ее применить. Сила эта одна и та же, с ее помощью можно летать, зажигать огонь, можно остановить чье-то сердце, а можно наоборот - убить раковую опухоль. А всякие там заклинания, амулеты, волшебные палочки служат для более тонкой настройки твоего духа именно на то действие, которое ты хочешь произвести. Сами по себе они мало что могут сделать. Понятно?
Моя Питомица пожала плечами.
- Вроде, понятно, - осторожно откомментировала она, - только скучно это. Давай лучше я чего-нибудь подожгу!
Я растерянно пожал плечами. Все-же ребенок она еще, что с нее возьмешь!
- Я так понимаю, что могу придумать и использовать любой жест?
- Да, и это будет твоим фирменным знаком.
Алена улыбнулась, и с видом ковбоя, выхватывающего из кобуры свой верный кольт, направила указательный палец на елку. С кончика пальца сорвались искры, они выстроились в ряд и аккуратной вереницей перетекли на одну из электрических лампочек в гирлянде. Окутав светящимся облаком маленький стеклянный купол, искры золотистым потоком заструились вдоль провода, осаждаясь по дороге на лампочках и оставляя за собой мерцающие дорожки. Через мгновение мы уже любовались окутанным золотым свечением рождественским деревом. Юная чертовка рассмеялась от удовольствия и заскакала, танцуя и кружась, по комнате, насколько ей могла позволить свободная площадь паркета. Я с неменьшим удовольствием за ней наблюдал, пока не почуял запах горящей смолы. От елки отчетливо несло костром.
- Мяу! - завопил я, от неожиданности вмиг забыв человеческую речь.
Алена оглянулась на задымившееся дерево; мгновение спустя она уже заливала водой загоревшуюся ветку.
- А ведь могла бы попробовать поколдовать, - задумчиво отметила Алена, меланхолично крутя в руках оплавившуюся мишуру.
- Ага, а пока ты прицеливалась, можно было бы уже вызывать пожарную команду. Видишь, тебе пока что нельзя отвлекаться.
- Вот чего ты такой умный, когда уже все произошло, а? Нет чтобы предупредить!
Я сконфуженно заткнулся. Ну не буду же я оправдываться, в том смысле, что я сам еще котенок?
Новый год как новый год, и почему все человечество дружно сходит с ума от смены даты в календаре - ума не приложу! Ночь прошла совершенно предсказуемо. Гости, которые плохо помещались в маленькой квартире, кое-как были утрамбованы радушными хозяевами и усажены за стол с непременным оливье и шампанским. Были музыка, танцы, речь Президента - много чего, наверно, было, но я все пропустил, поскольку всю ночь благоразумно отсиживался под диваном. Алена добросовестно бузила до четырех часов утра, но потом ее все же благополучно сморил сон. Наутро (если можно считать утром два часа пополудни) пришибленные праздником гости потихоньку расползлись по домам, оставив хозяевам гору грязной посуды.
Вечером я сидел на подоконнике, лениво наблюдая за медленным вальсом снежинок за стеклом, как вдруг Алена подкралась и ухватила меня за ухо.
- Пойдем гулять, Марик! Там снеговиков лепят, я тоже хочу!
Я, наконец, обратил внимание на галдящую стайку ребятни, возившуюся в снегу под окнами. Работа у них кипела, и семейка снеговиков - (папа, мама и ребенок) уже начали приобретать привычные округлые очертания. В то же время кое-что завладело моим вниманием, и я тронул Алену за локоть.
- Посмотри внимательно на этих детей. Ты видишь что-нибудь необычное?
- Что ты имеешь в виду? - Алена напряженно вглядывалась в едва освещенный двор. - Ой!
Из-под низа замазюканного пуховичка выглядывал кончик хвоста с кисточкой на конце. Он азартно шевелился, "помогая" своему обладателю в его многотрудном деле. Приглядевшись внимательно, мы поняли, что из пятерых ребятишек, в поте лица ваявших свои призведения, все пятеро были не вполне людьми.
- Ну, теперь я точно не усижу дома! - провозгласила Алена и поскакала в коридор. Одеваться.
Я, конечно, не стал морозить пятки и спускаться вниз. Меня вполне устроил наблюдательный пункт на подоконнике.
Алена метеором вылетела во двор, торопясь застать возбудивших ее любопытство ребят.
- Привет! Можно, я с вами? Меня Алена зовут!
Старший парнишка поглядел исподлобья черными глазами и, помедлив для солидности, кивнул.
Удивительно, как эта недавно еще нелюдимая девчонка, быстро находит общий язык с самыми разными людьми!
Она кидается в новое дело, как в бой, разя наповал своей ослепительной улыбкой; азартно скатывает огромный снежный ком, подставляет плечо, помогая водрузить его на самый верх. Ее маленькие сподвижники улыбаются, вначале настороженно, потом смелее, через полчаса совместного творчества уже смеются так же открыто и заразительно, как их новая подружка. Вот Алена с любопытными искрами в глазах указывает на высунувшийся из-под полы хвостик. Старший паренек стягивает с головы шапку и демонстрирует пару маленьких рожек, почти скрытых в гуще волос.
В ответ Алена делает рукой свой "фирменный" жест, и морковка, заменяющая снеговику-папе нос, немедленно начинает светиться золотым сиянием!
Все аплодируют стоя! Я готов провалиться на месте, вместе с конспирацией.
Конечно, ночью, перед отходом ко сну, я сделаю замечание своей юной ведьме, но что это даст? Жар ее души невозможно просто взять и спрятать, уж я-то знаю!
- И я тоже так хочу! - выдала Алена вечером, накануне Рождества, кивая на телевизор. На экране Солоха, сияя злокозненной улыбкой, рассекала на метле и собирала с небосвода картонные звезды. - Я ведь могу также?
- Ну вообще-то звезды - это такие небесные тела, которые нельзя просто так взять и положить в карман! - наставительно произнес я.
- Зануда! - фыркнула юная ведьма, - мне скучно, кот! Я хочу заняться чем-нибудь этаким! Тем более, в Рождество.
- Холодно, мороз! Зима, вообще-то, чай, не май месяц! - философски откликнулся я, - как ты собираешься летать? Задница к древку примерзнет!
Здесь я слегка погрешил против истины - задница бы не примерзла, потому что мы произвели некоторое усовершенствование своего летательного аппарата путем навешивания на него нового девайса в виде седла от велосипеда (для Алены) и продуктовой корзинки (для меня). Но сути дела эти пустяки не меняли - к Рождеству резко похолодало, и даже просто выходить, окунаясь в сухой морозный воздух, стало стремно. Я и то старался не бывать на улице дольше необходимого, укладываясь со своими нуждами в рекордные полторы минуты!
- Знаю!
Я подозрительно покосился на внезапно появившийся на щеках Алены оживленный румянец.
- Мы с тобой будем гадать на жениха! - продолжала она.
- Мы? - уточнил я.
- Ага! Мы! На моего жениха, - жизнерадостно подтвердила моя прекрасная леди. - Я ж не умею! Так что учи давай!
- За что мне такое наказание? - ворчал я, вопреки собственным нотациям расплываясь в довольной улыбке.
Сделав в уме зарубку выйти к Главной Грымзе с предложением в дальнейшем ввести в традицию должность штатного психолога по работе с тинейджерами, я покорился. В самом деле, в данном случае это значительно проще и приятнее!
К ночи было приготовлено зеркало - две штуки, и церковные свечи - девять штук, каковые я и велел притихшей Алене расставить в особом порядке.
Наконец свечи были зажжены, а гадалка моя вплотную усажена на стул перед зеркалом.
- Мне надо что-то представлять? - голос Алены жалобно дрогнул, выдавая нешуточное волнение. Она сидела неподвижно, как статуя, вглядываясь немигающими глазами в отражение зеркального коридора.
- Т-с-с, молчи, - шепнул я . - Расслабься и не думай ни о чем, создай в голове пустоту! И ничего не бойся, я же с тобой!
Глядя, как побелели костяшки ее сцепленных между собой пальцев, я даже испытал жалость, и тут же отмел это нерациональное чувство. Я твердо знал, что ничего плохого случиться не могло, а испытывать волнение - это ведь так естественно для человека! Кто я такой, чтобы лишать леди полагающейся ей дозы адреналина?
Греющее осознание собственной стервозности окончательно примирило меня с действительностью. Я Кот или какой-нибудь там Тузик, в конце концов?
Так, радуясь жизни, я пропустил момент перелома, когда в зеркале взамен сиюминутной реальности стала проявляться некая вариантность будущего. Когда я сунул свою любопытную морду в зеркало, там уже выстроилась довольно четкая картинка - узкий коридор, конец (или начало) которого теряется в темноте меж каменных стен, ближе к нам освещен факелами, и по этому коридору неспеша идет парнишка. Вот он приближается, все ближе и ближе, и уже можно подробно рассмотреть его черты... Он мне знаком, этот миловидный белобрысый херувимчик! Точно-точно! Я помню его прекрасно! Это он спас меня от сатанистов, тогда, на кладбище, когда я совсем уже приготовился отдать концы. Что-то с ним было не так, и это странно, ведь сам по себе он вполне хороший парень, кошек вот любит... Ну, это если не считать того, что несло от него магией со страшной силой, и потом - что он делал на кладбище ночью, хотел бы я знать?
- Ты это видишь? - прошептала Алена, вцепляясь рукой мне в загривок так, что я зашипел от боли.
- Ох, прости! Я не нарочно!
- Ладно, мне не больно - соврал я, - Насмотрелась? Тогда задувай свечи.
Алена дунула, и коридор в зеркале вмиг утонул в темноте. Секунда - и стеклянная поверхность снова отражает лишь встревоженные глаза моей прекрасной леди.
- Ну как он тебе?
- Вроде ничего, - неуверенно пожала она плечами. - Какой-то он хлипкий!
- А тебе Шварценеггера подавай! - я ухмыльнулся и угнездился на жестких тинейджерских коленках. Леди моя как раз переживала тот самый возраст, в котором все, недавно такие милые, девчонки превращаются в угловатых нескладных "гадких утят", но, говоря по-правде, ее это ничуть не портило.
За задернутыми шторами тихо бродила Рождественская Ночь.
Зима покидала город. Она уступала свои позиции незаметно, днем сдавая, а по ночам с новой силой захватывая оставленный было плацдарм. В воздухе смешивался запах солнечных лучей и запах талого снега, птицы неуверенно пробовали свои голоса.
"Еще совсем чуть-чуть - и побегут ручьи, размоют грязищу, и придется мне каждый день, приходя домой, принимать ванну" - мрачно размышлял я, сидя на лавочке у подъезда. Я поджидал Алену из школы и "любовался" на приход весны. Мимо пробежала ватага мальчишек, от их воплей у меня разболелась голова и заложило уши.
"Где она пропадает, эта разгильдяйка!" - я злобно зашипел, не в силах больше сдерживать свои эмоции.
Казалось, сам воздух сгустился вокруг меня и давит на грудь, стискивая горло удавкой. Все в этом мире бесило меня неимоверно, все было создано именно для того, чтобы доставлять мне неприятности - эта аксиома вдруг поразила меня в то место, где у остальных живых существ обычно находится мозг.
Я сидел как вкопанный, сходя с ума от желания действовать - что-нибудь разорвать в мелкие клочья, или на худой конец, заорать, распугивая неповоротливых наглых голубей, вечно копошащихся возле помойки.
Я вскочил и заорал, не выдержав паузы, заорал так, что добрейший человек - старушка с пятого этажа, проходившая в тот момент мимо, подскочила и мелко закрестилась, боязливо оглядываясь и приговаривая "Ну, сатана, напугал!"
Я орал самозабвенно, выгнув спину черной подковой и напружинив хвост, я прижал к голове свои замечательные уши, оскалился, как самый страшный кошмар, и вцепился всеми когтями в лавку. Я был великолепен в гневе!
К сожалению, не все думали так же. На мой нечеловеческий вой ответили немедленно! Их было трое - адмиралы мусорных баков, короли подвалов и повелители чердаков. Их морды несли на себе всю летопись блестящих побед, их рваные уши - как медали за ранения, делали достоянием общественности удары, которыми их наградила жизнь. Это были Коты с большой буквы К, и я, переживающий свою первую весну, был рядом с ними ничтожной малявкой. Могу с гордостью добавить, что эти упаднические мысли в тот момент меня обошли стороной. На самом деле мне были до лампочки чужие регалии, ведь я жаждал получить, наконец, свои!
Шипя и плюясь, как припадочные, мои соперники взяли меня в кольцо. Они подползали с трех сторон, застывая на каждом шаге и выполняя Ритуал, давая разглядеть себя во всей красе. Но я был выше! Я действительно был выше, поскольку стоял на лавке и видел вокруг намного дальше, чем эти безмозглые животные. И я видел, что мой клич не остался незамеченным, и еще - что есть нечто, достойное, чтобы за него драться. Под кустом на брошенной детворой картонке сидела Она! Есть ли слова в человеческом языке, чтобы описать ее, эту богиню! Ее зеленые глаза горели, ушки с милыми кисточками стояли торчком, а розовый, такой беззащитный, нос взволнованно шевелился, впитывая аромат грядущей схватки. Она была шоколадного цвета, эта богиня, с вытянутой вперед мордочкой, совсем молоденькая. Должно быть, это была ее первая весна, и сейчас она трепетала от волнения, выдавая свои эмоции дрожанием длинного хвоста.
Я испустил клич на грани слышимости, переходящий в ультразвук, и победно глянул в сторону незнакомки. Клянусь, ее глаза горели восхищением! И я вполне могу ее понять - я сам бы себе рукоплескал, ели бы меня постоянно не отвлекали трое воющих идиотов. Да, кстати, может, показать им, где их место, в конце концов?
Я спрыгнул вниз. В чем я был совершенно уверен - так это в том, что они не бросятся на меня втроем, этого не дозволяет Ритуал, а мы, кошки, страшные формалисты!
Действительно, двое котов отступили, уселись, свернув хвосты и принялись наблюдать за схваткой, время от времени насыщая воздух низкими горловыми модуляциями. Против меня остался стоять огромный серый самец с полуобгрызенным ухом. Говорили, что эту часть организма он потерял в схватке с бульдогом, а самого бульдога увезли в реанимацию. Наверняка врали, - подумал я жизнеутверждающе, и тут же отлетел в сторону от могучей оплеухи. Я вскочил, тряся головой - звон в ушах стоял неимоверный - и бросился на врага. Мы сцепились в шерстяной клубок, кусаясь и еще успевая визжать с пастью, забитой чужой шерстью. Мы полосовали друг друга задними лапами, и я чувствовал, как теплая кровь заливает мои бока. Боли не было, было бешенство, ярость, раскаленная добела, когда кидаешься вперед и жаждешь почувствовать впивающиеся в тело кинжалы когтей, и рвешь чужую плоть, и...
Ведро ледяной воды, вылитое на наши забубенные головы, принесло облегчение помутившемуся рассудку. Мы с Серым раскатились в разные стороны; он кинулся наутек, отряхиваясь и огрызаясь через плечо, и я остался победителем... вроде бы. Потому что Алена жестко пресекла мои поползновения догнать и навалять, рассерженно схватив меня за шкирку.
- Рехнулся? Марк Аврелий, сейчас же иди домой!
- Нет, ну как тебе не стыдно, а? Ты же необычный кот, как же так! - приговаривала она, обмывая в тазике мои слегка попорченные бока.
- Ты бы видела эту красотку! - блаженно сощурился я .
- Красотку? - ужаснулась Алена. - Ты что, влюбился?
- Если это можно назвать таким высоким словом, то да. А что ты думаешь, тебе одной, что ли, можно о суженом мечтать? И вообще, не отвлекайся, намыливай тщательней!
И я подставил этим любящим рукам свое незащищенное теплое пузико.[/MORE]