Манга

Получила такое удовольствие! Случайно набрела на мангу "Измученный любовью". adultmanga.ru/koi_no_kawaki
Действительно, драма. Психология. Абсолютно взрослая вещь. Изумительная рисовка, от поворота головы одного из героев начинаешь растекаться лужицей!
Больше всего бесят комменты безмозглой школоты, обсевшей ресурс навозными мухами.
Им не до сюжета, им самое главное - что там в центре повествования любовь к девушке. Как же, махровых яойщиц двенадцатилетних, которые член-то только нарисованным видели, подразнили гетом, и трах графично не показали! Ух, какая ж там буря поднялась! Сучки. Это - наше будущее подрастает, блин!

@темы: Поговорим

---

Артефакт

Артефакт

Автор: Рыжая Стервь
Соавторы: goldenwings
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ран/Брэд и целый ряд ОМП и ОЖП
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), AU
Предупреждения: ОМП, ОЖП
Размер: Макси, 52 страницы
Кол-во частей: 10
Статус: закончен

Описание:
Лидеры Вайсс и Шварц снова сходятся в поединке, на сей раз за некий артефакт, хранящийся в далекой Британии у русского профессора. Артефакт сработал, и наши любимые мальчики попадают в очередную историю. В буквальном смысле.

Посвящение:
Nejdana - спасибище за контультацию по средневековому вооружению, zorofarfifuji - за вычитку и дельные советы!

Примечания автора:
Осторожно - Кроуфорд повышенной мимимишности. Авторы ничего не могли с собой поделать (да и не слишком хотели)!
1.

Кроуфорд приоткрыл глаза, осторожно, борясь с нахлынувшей резко головной болью,
согнул задрожавшую руку и пощупал затылок. Ладонь повлажнела слегка, и Брэд,
поднеся ее к самому лицу, убедился, что на ней кровь.
Перед глазами все плыло, осторожно пошарив на земле рядом с собой, оракул наткнулся
на разбитые очки и тоскливо выругался.
- Смотри-ка, эк он заворачивает! - завистливо произнес чей-то голос.
- Да, и шпарит-то, кровь Христова, как по-писаному!
Их речь была вполне понятна Кроуфорду, но выговор сильно отличался от привычного,
и это слегка настораживало.
Тем временем один из говоривших подошел вплотную к Брэду и пихнул его ногой, обутой
в какой-то немыслимый, плохо сшитый башмак, перетянутый вместо молний и шнурков
тонкой бечевкой крест-накрест.
- Эй, ты, вставай! - требовательно сказал подошедший.
- Где я? - решил подать голос Кроуфорд.
- А ты не знаешь? - удивился абориген. - В Истдине, кровь Христова! А ты кто?
Кроуфорд с трудом сел, борясь с подступившей к горлу тошнотой.
- Мне нужна медицинская помощь, - потребовал он и замолчал, оглядевшись.
Окрестный пейзаж не внушал ни малейшего доверия.
Он сидел на земле, мерзлой и щедро припорошенной снегом, сзади него росли какие-то кусты, впереди можно было разглядеть россыпь неопрятных лачуг, напоминавших очертаниями холмики.
Земля под задницей была холодной и жесткой, здесь недавно шел снег, и влага промочила брюки насквозь, усугубляя болезненное состояние оракула.
Кроуфорд поднялся на ноги, с сожалением покрутил в пальцах сломанные очки - одна
линза раскололась пополам, вторая покрылась паутинкой трещин, и отшвырнул прочь.
Было трудно смириться с тем, что в ближайшее время ему придется довольствоваться лишь
приблизительными зрительными ощущениями вместо полноценного зрения. Несмотря на дымку,
подернувшую то, что видели его глаза, Брэд, оглядевшись, сразу понял, что место, где
он находится, ему абсолютно незнакомо. Он еще надеялся про себя, что это очередной
выверт его дара - залипнуть в собственных видениях, конечно, паршиво, но
все же значительно лучше, чем попробовать на собственной шкуре действие неведомого
артефакта.
Кроуфорд стоял на окраине неведомого села, которое и селом-то назвать не поворачивался
язык, настолько убогими выглядели крестьянские домишки, крытые соломой. Вдобавок ко
всему обоняние терзала нестерпимая вонь - смесь амбре, источаемого хлевами, птичьим гуано
и человеческими экскрементами. Свежий ветерок, разгонявший изредка эту вонь, погоды,увы,
не делал.
Два человеческих существа, упорно требующих каких-то ответов, только добавляли свой запах
в эту неописуемую смесь.
- Мне нужна медицинская помощь, - повторил Кроуфорд, ни на что, впрочем, не надеясь,
уж слишком то, что он видел и обонял, отличалось от места, где можно эту помощь получить.
- Чего это он говорит?
- Да бормочет что-то, кровь Христова! Они, сарацины, и говорить-то толком не умеют! Эй
ты, пойдем-ка к бейлифу, - заорал незнакомец, подкрепляя свою речь бешеной жестикуляцией.
Кроуфорд пожал плечами и подчинился, понимая, что это единственный способ узнать что-то
конкретное.
Эта невозможная для здравомыслящего человека ситуация, кроме всего прочего, поражала еще
и тем, что Брэд нигде не увидел следов Фудзимии, и от мысли, что он застрял здесь
в полном одиночестве, ему стало не по себе.
Сопровождаемый навязчивыми спутниками, он двинулся по единственной дороге, пересекавшей
село, вдоль которой выстроились хижины. Дорога привела его к дому,
побольше и богаче остальных, сложенному из серого местного камня и крытого черепицей.
Они зашли во двор, по которому деловито сновали чада и домочадцы, то и дело пробегала
домашняя птица, гонимая досужими собаками, и куда вышел сам хозяин, завидевший
незваных гостей.
Хозяин дома, невысокий широкоплечий мужичок, заросший бородой по самые брови, статью
напоминал сказочного гнома. Внимательно выслушав односельчан, он обернулся к Кроуфорду.
- Ну и чей же ты будешь, добрый человек? Откуда путь держишь?
- Я чужестранец, - медленно произнес Брэд, выгадывая время и лихорадочно ища хоть
какой-нибудь логически пригодный ответ. В голову, как нарочно, ничего не приходило. Мозг,
как будто наполненный ватой вместо серого вещества, наотрез отказывался соображать хоть
как-нибудь. Кроуфорд с ужасом начинал догадываться, что это последствия воздействия
неведомого артефакта, перекинувшего его черт знает куда, и последствия эти могут тянуться
неизвестно сколько времени.
- Вижу, что чужестранец! - с легким раздражением сказал бейлиф. - Назовись и скажи
внятно, откуда ты прибыл.
- Меня зовут Кроу, - сам не зная, почему, Брэд проглотил последний слог собственной фамилии.
- Брэд Кроу. И я из западных краев.
Он понятия не имел, почему именно из западных; разбитая голова наотрез отказывалась
соображать, и слепота не способствовала ясности мысли.
- Вот как? - прищурился бейлиф. - Случаем, не из Вестингтона?
Название населенного пункта, услышанное Кроуфордом, ровным счетом ничего ему не говорило,
но он на всякий случай коротко кивнул.
- Оттуда, значит, - задумчиво произнес бейлиф. - Вяжите-ка его, ребята!
- Почему? В чем, мать вашу, дело? - взъярился Брэд.
- Нет такого города. Я только что придумал это название, дурачина! - с оттенком
превосходства пояснил бейлиф и, не слушая Кроуфорда, пытавшегося взывать поочередно то
к благоразумию, то к милосердию, послал батрака за местным священником.
Тот явился так быстро, что Кроуфорд, не считавший себя экспертом в вопросах религии,
успел выскрести из своей памяти только что-то о троичной природе Бога.
Лежа на полу, он смерил святого отца взглядом настолько высоко, насколько удалось
достать. Новый персонаж затянувшейся, по мнению оракула, драмы был закутан в какое-то
подобие того, что в исторических фильмах называется "сутаной". Сама ряса, перетянутая на
поясе пеньковой веревкой, открывала заинтересованному зрителю вид на босые ступни,
перемазанные в глине. Священник был высок и тощ, на макушке, невидимой лежащему оракулу,
явно подразумевалась тонзура.
- Вот это существо, сын мой? - гнусаво протянул священник.
- Да, отче, это самое и есть, - скривился бейлиф. - Одет странно, лицом чист, статен,
как знатный господин, сказывает вещи непонятные. Не одержим ли он бесами, святой отец?
- Господь милосерден и всемогущ, одержим - изгоним, нет - отпустим, - вздохнул священник
и потянулся к увесистого вида кошелю, отягощавшему веревку на его поясе.
В следующее мгновение на Кроуфорда щедро полилась вода, сдобренная толикой латыни,
произносимой с самым серьезным видом. Брэд, намеревавшийся вначале бурно запротестовать,
поглядел на бейлифа и его присных, стянувших с голов то, что они по наивности считали
головными уборами, и, впечатлившись, промолчал. Как выяснилось, к счастью, потому что
святой отец, изведя на голову несчастного весь принесенный запас святой воды, улыбнулся
и сказал:
- Он не одержимый, сударь! Может, сумасшедший, но не одержимый, нет!
- Вот как! - бейлиф с сомнением покосился на мокрого, несчастного Кроуфорда, мечущего
глазами искры. - Что ж, отправим его в Глостер, пусть ее сиятельство решает,
что с ним делать. Поедете со мной, святой отец!
Священник не нашел, что возразить на командный тон, которым было выказано недвусмысленное
приглашение сунуть голову в пасть льву. Он пожал плечами и смущенно улыбнулся, выражая
свое согласие.
- Вставай!
Бейлиф подкрепил свое требование чувствительным пинком под рёбра, подействовавшим на
вконец деморализованного оракула весьма благотворно - дабы избежать повторного знакомства
с ногами почтенного представителя местной администрации, Кроуфорд немедленно почувствовал
прилив сил, позволивший ему резво подняться на ноги, так что даже связанные за спиной руки
не явились помехой для такого сложного упражнения. При виде такого рвения бейлиф
одобрительно кивнул.
Вскоре Кроуфорд, сопровождаемый свитой из четырех человек, из которых только сам бейлиф
чинно восседал на лошади, а остальные трое, включая святого отца, смиренно месили
грязь пополам со снегом, двинулись к городу.
Оракула так и не развязали, так что ему было довольно сложно с непривычки к такому
способу передвижения идти по разъезжающейся после обильных снегопадов вперемешку с дождями тропинке, которую никто не озаботился посыпать щебенкой или хотя бы песком.
Твердые ботинки, удобнейшие для ходьбы по городскому асфальту, в условиях распутицы
лишь сковывали ступню и разъезжались самым постыдным образом, так что Брэд даже слегка
позавидовал священнику, бодро топавшему босыми потрескавшимися пятками вслед за конным бейлифом, похожим на сошедшую с постамента статую какого-нибудь военачальника.
Двое сельчан, уже сто раз успевших проклясть беса, что сподвиг их набрести на
чужестранца и поделиться своим открытием с бейлифом, понуро брели в арьергарде,
перекидываясь унылыми фразочками и надеясь, что какое-нибудь происшествие в виде
рухнувшего поперек тропинки бревна помешает дальнейшему продвижению и заставит всю
группу вернуться домой, к жёнам под тёплый бок.
Однако ничего странного не произошло, и спустя какие-нибудь полтора часа пешего хода
путники добрались до городских стен.

Кроуфорд еще на полдороге выключился из действительности. Он шел, машинально
переставляя ноги, и ничто, кроме врожденного чувства равновесия, не защищало его от
падения. Чудо, что он не свалился в обмороке где-нибудь посреди леса. Его попеременно
бил то озноб, то жар, сознание перестало реагировать на происходящее, голова тупо
ныла, в ушах стоял гул. Зато благодаря болезненному состоянию он не понял, как они
добрались до места назначения - весь путь прошел мимо его сознания.
Когда Кроуфорд пришел в себя, он увидел, что стоит, пошатываясь, в большом каменном
зале, окруженный десятком вооруженных людей, и какой-то смешной, разряженный в цветные
одежды парень грозно о чем-то его спрашивает. Парню внимают трое священников,
абсолютно пройдошистой внешности, и все уставились на Кроуфорда и с трепетом ждут, что
он скажет.
- Повторите, пожалуйста, вопрос, - измученным голосом сказал Брэд, - я не расслышал.
Разряженный незнакомец разразился гневной тирадой, долженствующей выразить его
возмущение пренебрежением к его, управляющего светлейшей графини, властью.
Священники внимали, сопровождающие Кроуфорда лица попятились в испуге. Бейлиф кидал на
Брэда красноречивые взгляды, и только святой отец из Истдина благожелательно улыбался и
согласно кивал на особо заковыристых речевых оборотах.
Наконец, один из святых отцов, маленький заморенный монашек с огромным, в сизых
прожилках, носом визгливо выкрикнул:
- Пусть на Библии присягнет!
Управляющий ее светлости сбавил обороты и мигнул, обдумывая предложение.
- Хорошо, так тому и быть! - решил он. - Слышишь, тебе будет предоставлена
возможность оправдаться, - обратился он к Кроуфорду, - считай это за милость.
Кроуфорд пожал плечами - то, что он видел, на милость походило менее всего, а более -
на грубую издевку.
- Благодари, остолоп, кланяйся! - болезненный тычок под ребра заставил Брэда
недоуменно обернуться. Святой отец только развел руками в ответ на несообразительность
новичка.
Управляющий, так и не дождавшись подобающего выражения благодарности от странного
придурка, раздраженно нахмурился, но тем не менее приказал развязать мерзавца и
привести к присяге.
Брэд с наслаждением принял живительную боль пробежавшей по сосудам крови; он принялся
растирать сведенные от неудобного положения кисти, невольно пропуская мимо ушей
творящийся вокруг беспредел.
Поэтому он поднял голову и соизволил обратить внимание на толстую книжищу формата А5
только тогда, когда услышал настойчивые шиканья вокруг.
Библия возлежала на плоской подушке с кистями, которую на дрожащих от напряжения руках
настойчиво протягивал худосочный отрок, от сугубого трепета опустивший голову вниз
и сверлящий взглядом пол под ногами.
Повинуясь наитию, Кроуфорд положил на коричневый переплет правую ладонь.
Кожа под пальцами была мягкой на ощупь и казалась теплой, как будто священная книга
жила самостоятельной, не внятной человеческому уму, жизнью. Брэд закрыл глаза. На ум
всплыли строчки, которые он и произнес вслух, с вполне понятным волнением:
- Отче наш, царь наш небесный, да святится имя твое, да приидет царствие твое..
Он прочитал столько, сколько помнил, не прерываемый никем, и, произнося окончательное
"Аминь", уже думал, что победил. Каково же было его изумление, когда, открыв глаза, он
увидел на лицах окружающих его людей смесь трепета и брезгливости, приправленной
толикой возмущения.
- Сумасшедший! - шепнул бейлиф.
- Еретик! - громогласно выкрикнул один из столпившихся вокруг монахов. - Где
благородная латынь, на коей только и следует читать священные тексты?
- Ведьмак! - вторил другой.
- А давайте проверим, есть ли у него хвост! - предложение прозвучало как выстрел
темной ночью.
Кроуфорд похолодел. Даже слабое понимание того, куда он вляпался, давало полное
представление о том, что с ним могут сделать. Он сунул руку в кобуру и похолодел
вторично - кобура была пуста. Оракул вспомнил, что в момент перехода он как раз
стрелял в Фудзимию, а следовательно, оружие осталось либо рядом с проклятущим
артефактом, либо в тех кустах.
Между тем четверо хмурых парней, обряженных в кольчуги, кажется, придавивших ребят
своими звеньями к земле-матушке, обступили Брэда с весьма недвусмысленными
намерениями.
Кроуфорд собрался и молча впечатал кулак в ближайшую физиономию. Парень всхрапнул и
так и упал навзничь, как стоял, даже не согнувшись в пояснице, ровненькой досочкой.
Оставшиеся переглянулись и с криками бросились на Брэда, размахивая руками и молотя
воздух почем зря. Кроуфорд уворачивался и бил, с восторгом чувствуя содранными в кровь
костяшками, как трещат под кулаками чужие кости, он расшвырял своих противников в два
счета и уже победно оглядывал поле боя, грозно поблескивая глазами из-под нахмуренных
бровей, как подло подкравшийся сзади монашек треснул его по голове чем-то увесистым, и
мир для оракула в очередной раз померк.

@темы: Слеш, Гет, WK, Артефакт, Фанфикшн

---

Артефакт

Все, я решилась.

Артефакт

Автор: Рыжая Стервь
Соавторы: goldenwings
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ран/Брэд и целый ряд ОМП и ОЖП
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), AU
Предупреждения: ОМП, ОЖП
Размер: Макси, 52 страницы
Кол-во частей: 10
Статус: закончен

Описание:
Лидеры Вайсс и Шварц снова сходятся в поединке, на сей раз за некий артефакт, хранящийся в далекой Британии у русского профессора. Артефакт сработал, и наши любимые мальчики попадают в очередную историю. В буквальном смысле.

Посвящение:
 Nejdana - спасибище за контультацию по средневековому вооружению,  zorofarfifuji - за вычитку и дельные советы!

Примечания автора:
Осторожно - Кроуфорд повышенной мимимишности. Авторы ничего не могли с собой поделать (да и не слишком хотели)!

ПРОЛОГ

Взгляд сквозь стекла очков, полный этого гребаного превосходства, язвительная
улыбочка, движения большого тела стремительны и непредсказуемы.
Знакомым жестом отбрасывает мешающую челку, и не понять, в какой момент
дуло его пистолета уставится тебе между бровей, четко посередине.
Проклятый оракул!
- Ты не пройдешь, - твердо говорит Ран. – Я не позволю!


А все так хорошо начиналось!
Семён Давидович Платонов жил в отдельном доме в пригороде Глостера. По меркам
среднего европейца русский профессор устроился более чем хорошо, и только
трогательная березка, тоненькая, как девушка, еще не вошедшая в пору расцвета,
громко сигнализировала о присущей русским так называемой ностальгии.

Ран хмыкнул и нажал кнопку звонка. Ему, покинувшему родину без сожалений,
было странно видеть подобные проявления сентиментальности.
Хозяин, благообразный крепкий бородач, пригласил гостя войти, предложил чаю.
От чая Ран отказался, сославшись на занятость.
- Что вас побудило обратиться ко мне? – напрямик спросил Фудзимия.
- Вы не поверите, молодой человек, но мне вас рекомендовали как человека,
который имел счастье (или несчастье) контактировать с так называемыми
паранормами.
- Вот как?
- Да, именно. Поэтому вы не станете осуждать старика и рекомендовать
психиатрическую помощь, как это делали все остальные, с кем я общался.
- Вот как? – повторил Ран, лихорадочно соображая про себя, чем может быть
вызван подобный заказ.
- У меня хранится бесценный артефакт, - продолжал Платонов. – Он существует в
единственном экземпляре.
- Что ещё за артефакт? – спросил Ран.
- Я не буду рассказывать вам, молодой человек, как он работает. Достаточно вам
знать, что с его помощью можно натворить немало бед, - с достоинством сообщил
профессор. – Но дело не в этом. Мне стало известно, что некая организация
собирается похитить его, и для этой цели были привлечены некие паранормы.
- Вот как? – повторил Фудзимия в третий раз. «Неужели? Быть не может!» - с
почти суеверным трепетом думал он.
- Да, так вот, я хочу нанять вас для охраны.
«Снова, - думал Ран, силясь унять начавшееся вдруг сердцебиение, - все
повторяется! Я снова против Кроуфорда! А может, это кто-то другой?»
Азарт мгновенно поджег бежавшую по венам кровь.
- Согласен, - быстро, боясь передумать, сказал он.
- Но мы же ещё с вами не обговорили все условия, - удивился старик.
- Успеем. Я должен жить здесь?
- Желательно, молодой человек. Ведь пока существует опасность похищения,
артефакт должен находиться под охраной круглые сутки!
- Итак, что я должен охранять, мистер Платонов?
- Пойдемте, я вам все покажу!
Профессор проследовал через весь дом и вышел на задний двор. Оттуда в
подвальное помещение вела металлическая дверь. Ран спустился по узкой
лестнице следом за хозяином дома, недоумевая, что за сокровище необходимо так
тщательно прятать.
Платонов остановился перед сейфовой дверью, преграждающей путь в конце
лестницы, набрал код и толкнул дверь внутрь. Приглашающим жестом показал -
можно войти. Ран поежился и ступил за порог. Он очутился в узкой, полтора на
четыре метра комнатке, стены которой были обиты листовой сталью.
Помещение было совершенно пустым, если не считать стола, притулившегося у
дальней стены. На столе лежал камень, не маленький, но и не слишком большой,
как раз такой величины, что можно было унести его в охапке. Обычный с виду
камень, из которых и состоит горная порода, песчаник или известняк, серый и
ноздреватый.
- Вот это? - спросил Ран, стараясь не выказывать своего разочарования.
- Молодой человек, вы же знаете, что нельзя судить о книге по обложке, -
усмехнулся Платонов. - Вот и не судите.
- Ладно, не буду, - машинально сказал Ран.
- Буду весьма обязан, если вы не станете дотрагиваться до камня. Неизвестно,
какую силу может спровоцировать ваше прикосновение. Хотя я сам,
собственными, так сказать, руками принес его сюда, и, как видите, ничего не
произошло. Порой я даже думаю, что меня надули, продав мне это.
- И тем не менее вы собираетесь охранять его, - Фудзимия кивнул на булыжник.
- Почему бы нет, - пожал плечами профессор. - Если за ним действительно
придут, это послужит лишним аргументом в пользу того, что он не фальшивка.
Насмотрелись? Тогда пойдемте наверх.
Рану выделили комнатку в отдельно стоящем домике на заднем дворе, очень
удобную и, главное, находящуюся напротив входа в подвал, так что Фудзимия мог
из окна наблюдать за серой дверью.
Занятие это было скучное, и Фудзимия на досуге оттачивал свое кэндо, с
недавнего времени включив в отработку ката еще и вакидзаси и задействовав таким
образом обе руки. Клинки сладко пели в руках, заставляя притихнуть нахальных
воробьев, кучно гнездящихся под крышей, запах сирени мешал концентрироваться,
в общем и целом жизнь почти удалась. А ещё была надежда поквитаться с оракулом
за все его прошлые выходки, которые иначе как издевательством назвать язык не поворачивался. Надежда будоражила и не давала спокойно дышать.
И наконец-таки ей суждено было осуществиться.

Брэд получил этот заказ в хороший момент, когда их с Шульдихом отношения еще
можно было назвать дружескими, и телепат еще не начал дуться на какую-нибудь
ерунду, швырять вещи и ставить идиотские условия, необходимые, по его мнению,
для продолжения совместной работы.
Напротив, они с удовольствием обсудили, куда потратят вырученные за артефакт
деньги, и даже распланировали акцию по его изъятию.
Начать было решено, когда профессор (или академик, черт их там разберет, этих
русских, у них там через одного профессоры или академики, да толку чуть!) уедет
в Лондон на симпозиум. Шульдих должен был пасти Платонова и считать у него код
замка, открывающий дверь, а Кроуфорд в это время будет дожидаться сигнала
телепата, откроет дверь, и - вуаля! камешек в надежных руках!

Так что когда Кроуфорд набрал код и, повернув рукоять, толкнул тяжеленную
дверь внутрь, мимоходом подумав, что ничего неожиданного произойти уже
просто не может, его ошеломило внезапное появление старинного соперника.
Фудзимия вылетел, как чертик из табакерки, ослепил лучом фонарика, закрыл
собой вожделенный артефакт.
- Ты не пройдешь, - бросил он, - я не позволю!
Кроуфорд щелкнул выключателем, и комнатку залил мертвенный свет неоновых
ламп.
- Уходи, Фудзимия, - холодно сказал он, - если не хочешь умереть. Здесь я не
промахнусь.
В ответ Ран зарычал и кинулся с катаной на оракула. Тот легко ушел от
столкновения с холодной сталью и выхватил пистолет, привычно входя в боевой транс.
Контроль над дыханием - вдох-выдох, картинка вокруг плывет, подергиваясь
грязно-серыми потеками, впитать окружающий тебя воздух всеми порами, каждой клеточкой
тела прорасти в настоящем, чтобы иметь возможность увидеть будущее.
И уже войдя в стадию изменения сознания, он прицелился и выстрелил, но Ран уклонился от летящей
в голову пули, и она, ударившись о стальную стену, отрикошетила прямиком в центр артефакта.
Раздавшийся после этого звон поглотил и грохот выстрела, и лязг пули о стену.
Сражающихся накрыла серая пелена, а когда она рассеялась, то в стальном сейфе
не оказалось ни следа от только что присутствовавших здесь людей.

@темы: Слеш, Гет, WK, Артефакт, Фанфикшн

---

Творческий процесс

Он безграничен и извилист, как лента Мёбиуса.
Происходит все примерно так.
Я заканчиваю очередной эпизод, по которому истекала слюной еще пару дней назад, и с невинной гордостью октябренка, которому только что старший товарищ повязал пионерский галстук, тычусь в скайп к драгоценной Музе. Пощу, мол, выложила в черновиках! ура! зацени - это же Тот-Самый-Эпизод, супер-мега-дрочный!
Муза появляется и заценяет, восхищаясь и проливая бальзам на мое исстрадавшееся сердце. Далее, во время живейшего обсуждения, чем бы еще помучить глав. героя, она вдруг говорит сакраментальную фразу, с которой, обычно, все и начинается. "А вот я тут придумала..." или "А ты представляешь..."
Вслед за этим она рисует такую картинку, от которой я на некоторое время зависаю.
Ощущение при этом такое, как будто ты - ковбой, удирающий от стаи незамиренных апачей, и, пришпоривая лошадь, ожидаешь, что упавшее на плечи лассо вот-вот выдернет тебя из седла, а вместо этого, откуда ни возьмись пролетевший НЛО подвешивает тебя в воздухе, и ты висишь, болтая ногами и любуясь сверху на раскрашенные физиономии врагов, злорадно натягивающих тетиву на своих луках.
Вот такое состояние полного офигения длится, на самом деле, всего ничего. И я с ним успешно борюсь, на этой стадии.
В конце-то концов, я решаю не отключаться от уже написанного до середины фанфика, тем более, что следующая сцена - клеймение - ого-го! И все бы ничего, да только подлое воображение, сговорившееся с Музой, не оставляет в покое, подкидывая картинки одна другой пикантнее. В итоге я сажусь и, желая избавиться от наваждения, разражаюсь драббликом.
После чего процесс повторяется. Я стучусь в скайп к Музе и гордо заявляю - вот! зацени!
Она заценяет, и потом выдает Полное Раскрытие Темы. И вот тогда я понимаю, что влипла, насмерть, как муха в сироп. Потому что ЭТО тянет на хороший макси, и для того, ч тобы написать, не погубив такой сюжет, нужно быть Достоевским Федором Михалычем, или одним из Толстых на крайний случай.
На следующий день я иду на работу, а надо вам сказать, что пишется у меня именно на работе, потому что там нету мужа, который постоянно интересуется, что это я делаю. Гордо отвечать, мол, пишу слэш, как-то не хочется, а врать я не умею. Так что вся писанина происходит в рабочее время, увы!
Так вот, на работе я вся в депрессии, о чем громко и заявляю окружающим. Те проникаются тем больше, чем ближе выплата зарплаты, поскольку именно я ее рассчитываю в этой организации. Меня спешно лечат шоколадом и орешками, а глав. бух даже наливает рюмку "Реми Мартен".
Недописанный фанфик брошен, я вся в новой работе, она летит, как на крыльях, пока в один прекрасный момент моя блистательная Муза не заявляет: "А знаешь, вот вчера мне пришло в голову..."
Ну что ты будешь делать!

@темы: Стебное, Просто жизнь

---

Грамота

Себе для памяти
1. Сколько можно сомневаться приДТи или приЙТи? Запомните раз и навсегда, правильно - приЙТи.
2. Заказали экспрессо? Чтобы быстрее приготовили? Как бы не так! Кофе называется ЭСПРЕССО. ЭСПРЕССО!
3. Как правильно: ПОБЕДЮ или ПОБЕЖДУ? Никак! У глагола победить нет формы 1-го лица единственного числа в будущем времени. Одержу победу, сумею победить вполне себе заменяют эту форму.
4. Повторяем! Не существует слов вообщем и вобщем! Есть слова ВООБЩЕ и В ОБЩЕМ. И точка.
5. В документах стоит ПОДПИСЬ, а вот в Сикстинской капелле на алтарной стене - РОСПИСЬ. Не путаем, друзья, не путаем!
6. С точки зрения лексической сочетаемости выражение самый лучший звучит так же нелепо, как более красивейший. Большой привет режиссёрам Самого лучшего фильма.
7. Занять - это взять взаймы! Займи мне денег - неверно. Нельзя занять КОМУ-ТО, можно только У КОГО-ТО. Одолжи мне денег, Можно мне занять у тебя? - правильно.
8. В течениЕ (какого-то времени, в продолжение), но в течениИ (например, реки, течение как направление в искусстве). Обратите внимание, всегда раздельно!
9. АДронный коллайдер! Не АНдронный, кто такой этот Андрон? Адроны - это элементарные частицы, в их честь и был назван коллайдер. Коллайдер, кстати, с двумя л.
10. ВыИграть! Не выЙграть! Искренне не понимаем, что движет людьми, которые ставят туда Й. Проверочное слово - ИГРА.
11. Как правильно: едь или ехай или езжай? Никак! Повелительная форма от глаголов поехать и ехать будет только ПОезжай или ЗАезжай, ПРИезжай и т.п.. Употребление слова езжай без приставки считается допустимым, но нежелательным в разговорной речи.
12. Все, кто еще говорит ИХНИЙ, будут гореть в аду!
13. За написание извЕни вместо извИни пора вводить денежные штрафы.
14. Сомневаетесь, как верно: ложИть или лОжить? Правильно: ПОложИть (слово ложить - только с приставками!) и класть (строго без приставки!). Например, я кладу на ваши правила и нормы или я положИл на русский язык ещё в школе.
15. Девушки, не продолжайте общение с человеком, который пишет вам ты симпОтичная (правильно - симпАтичная) девчЁнка (правильно - девчОнка). Помогите естественному отбору!
16. Что бы мне ОДЕТЬ? - можно думать только Юдашкину. Ну, вспомните же: надеть носки - снять трусы, одеть Машу - раздеть Катю. Поэтому правильно: Что бы мне НАДЕТЬ?.
17. Не подменяйте извините на извиняюсь. Извините - я был не прав и прошу меня извинить, извиняюсь - я уже себя извинил за эту ерунду, а вы как хотите.
18. Тебе это нравиТЬся?- Нет, мне не нравиТЬся! - это ужас! Итак, вспоминаем школьную программу. Если глагол отвечает на вопрос что делаЕТ?/что сделаЕТ?, то мягкий знак НЕ НУЖЕН. А если - на вопрос что делаТЬ?/что сделаТЬ?, то мягкий знак НУЖЕН. Вот так вот, грамоте учиТЬся всегда пригодиТся.
19. Правильно ставьте ударения в словах: красИвее (не красивЕе), жалюзИ (не жАлюзи), крЕмы (не кремА), цепОчка (не цЕпочка), поварА (не пОвары).
20. Кто С Москвы? Шагом марш в деревню! Литературная норма: я ИЗ Брянска, ИЗ Смоленска, ИЗ Екатеринбурга. С Москвы - просторечие.
21. По-моEму, по-твоEму - пишется ЧЕРЕЗ ДЕФИС! Никаких помойму и прочей ерунды!
22. Запомните! Поздравляю с (чем?) днём (чего?) рожденИЯ! Иду (куда?) на день (чего?) рожденИЯ! Был на ДНЕ рожденИЯ. Никаких иду на день рожденИЕ, поздравляю, с днем рожденИЕм и подобной ереси. Причем, все слова пишутся с маленькой буквы.
22. Правильно говорить: Я люблю МОРОЖЕНОЕ (не мороЖНое, не морожЕННое). Я хочу ПИРОЖНОЕ (не пирожЕНое, не пирожЕННое).
23. Запомните, как пишутся слова: всё-таки, вряД_ли, пОТихоньку, ВКратце, иЗРедка, неужТО, как_будтО, ВПоследствиИ. Да, они пишутся именно так!
24. Классика. ПозвонИшь мне? - ударение всегда на последний слог! Без исключений! Проверяем песней ПозвонИ мне, позвонИ.
25. Не говорите сосисЬки, в этом слове в помине не было мягкого знака. А вот в слове сисЬки он есть.

@темы: Поговорим

---

На поржать

Дирижеры симфонических оркестров, ругаясь на неповоротливых оркестрантов, отжигают никак не хуже армейских чинов. Даже лучше. Поскольку делают это тонко, изящно и очень интеллигентно.
- Остались всего три репетиции до пoзoра!
- Фагoты еще в poт не взяли, а тpомбoны ужe кoнчили!
- Я говорю: трубы! А они, глянь, oбнимaются, цeлуются.
- У Шостаковича много нот, и они всё время меняются.
- То, что не совпадает с текстом увертюры - сами посмотрите пальцами.
- Нота под точкой означает, что надо с ней что-то делать.
- Я скажу вам сейчас, какие тут ноты - вы очень удивитесь.
- Там черт знает что написано в партитуре! Переписчик - стрaшное говно челoвек.
- Это вам не симфонический оркестр, здесь в толпе не спрячешься, надо играть чисто!
- Играйте не то, что я требую, а то, что написано в нотах.
- Цыганское веселье омрачается неисполнимым пассажем тромбонов.
- Надо сыграть так, словно вы немножко выпили и никуда не спешите.
- Притворитесь, что вы музыканты, а не просто мудаки с железками.
- В приличных оркестрах на дирижера не пялятся!
- <На восемь> - тот же темп, только в 2 раза быстрее!
- Играйте воздушно, как флейта в кустах.
- Альты, куда вы лезете? И ладно бы что-то приличное лезло, а то фа-диез!
- Ребята, это ведь <кукушки звуки>, а не приближение вражеской авиации!
- Все партии как партии, а первые сопрано - инвaлиды!
- И если кто-то сыграл фальшиво, главное - успеть посмотреть с укором на соседа.
- Не захлебнитесь в собственном таланте!
- Не надо мне здесь всех этих соплей смычками разводить! Вытерли гриф и сыграли сухо!
- Смотрите одним глазом в партию, а двумя на меня!
- Пронумеруйте такты, а то глаза могут сместиться, а цифры нет!
- Дома прийти и заниматься так, чтоб вся семья у тебя умела это играть...
- Почему вы всегда так настойчиво пытаетесь играть, как только я начинаю дирижировать?
- Женский хор! Спойте вместе со своими мозгами.
- Это произведение вы должны были впитать с молоком преподавателя.
- Альты! Дайте вступить в силу моменту вашей одаренности.
- Надо очень крепко взять эту ноту, даже если фальшиво!
- Уберите свой маникюр с грифа!
- Левой рукой сильней шевелите, чтобы все думали, что вы живы.
- У вас расширились зрачки! Уменьшите свои зрачки, играйте на маленьком зрачке, состояние музыки зависит от состояния вашего зрачка!
- Скажите мне, пожалуйста, это вы сейчас так играли после консерватории? Я завтра же поеду туда, придушу ректора и потребую, чтоб у вас отняли диплом!
- Девoньки, у вас пaльчики на руке такие, как у Шварценеггера на ноге!
- Людей, играющих фальшиво, надо сажать в тюрьму наравне с фальшивомонетчиками.
- Лучше бы вы головой в литавры били, громче получилось бы!
- Перестаньте пялиться в декольте флейтистки, там нет нот, ваша партия на пюпитре!
- Трубачи, вы хоть и сидите выше тромбонов, но они, в отличие от вас - мужики!
- Вот я повернусь сейчас к вам задом, а вы угадайте, что я хотел этим сказать!
- Это ж надо так ненавидеть друг друга, чтоб так играть!
- Почему вам в детстве не объяснили, чем труба отличается от пионерского горна?
- Шостакович не был боксером, но за такую игру он воскрес бы и набил вам морду!
- И какой дурак вам сказал, что ваше место на сцене, а не на стройке?
- Фагот, извините, это каким местом вы сейчас издавали звуки?
- За такое соло я вас бы поцеловал, жаль далеко сидите. Жду вас в 10 утра завтра у себя в кабинете.
- Ударники почему-то всегда пытаются считать себя самыми главными в оркестре! Запомните: главный в оркестре - директор, второй - я, а вы - в первой сотне!
- У меня такое впечатление, что у труб - непроходимость. Обратитесь к гинекологу!
- Если вы еще раз так сыграете первую цифру, я убью всех вас по очереди, похороню, отсижу, а потом наберу новый оркестр!
- У вас, милочка, такое выражение лица, как будто, кроме виолончели, вы ничего между ног никогда в жизни не держали!
- Вы не боитесь выходить на второе отделение? Скажите спасибо, что в консерваторию ходят интеллигенты. А то пролетарии встали бы со своих мест и набили всем вам морду за такую игру!
- Не надо так терзать арфу и путать ее с пьяным мужем.
- Играйте такое пианиссимо, будто я умер!
- Я знаю, что вы все меня ненавидите. Теперь подумайте, как к вам должен относиться я?
- Мне не место с вами в одной музыке!
- Второй тромбон, я хочу вам пожелать, чтоб на ваших похоронах так играли!
- Это что за Нью-Орлеан вы здесь развели? У вас что, в роду были негры?
- Если вы думаете, что симфонический оркестр отличается от кабацкого только тем, что в нем больше лабухов, вы сильно ошибаетесь!
- От себя попробуйте дуть! У меня такое впечатление, что вам еще в музыкальной школе не объяснили направление потока воздуха в мундштуке!
- Я попрошу вас скончаться на эти восемь тактов, даже не дышать!
- Была б моя воля, я воспользовался этой палочкой так, чтобы у вас возобновилась проходимость воздуха в организме!
- Я попрошу переписчиков, чтобы партию для идиотов покрупнее писали!
- Я обещаю вам трудоустройство в подземном переходе, и лично договорюсь с ментами и бандитами, чтоб вас не трогали. Но за прохожих не ручаюсь.
- Вам бы вместо саксофона - бензопилу <Дружба> в руки. Звук тот же, а денег больше!
- У вас очень красивые, сильные руки. Положите инструмент и задушите себя ими, не глумитесь над музыкой!
- Придете домой, передайте мои соболезнования вашей жене. Как можно спать с таким неритмичным человеком?
- Вы так фамильярно все это играете, как будто лично с Прокофьевым пили!
- Вот скажите мне, вам не стыдно? Лучше б вы воздух испортили, чем это прекрасное место в адажио!
- Я прекращаю всякие церемонии, и с сегодняшнего дня начну вас учить любить, если не меня, то хотя бы музыку!
- После каждого такого концерта вы должны идти в церковь и просить у Бога прощения. И на храм жертвовать не забывайте.

@темы: Поговорим

---

жизненное

www.biser.info/node/404247
Плюс стопицот!!!

@темы: Просто жизнь, Поговорим

---

Ван Пис

Начала смотреть. Влюбилась в Зоро. Широкоплечий, недобрый прищур, неласковая ухмылка, и к тому же - мечник! А у меня слабость к холодному оружию...
А самое главное - голос!
Бархатный, хрипловатый, небрежно растягивая гласные...
"Эй, детка, не бойся!"
"Запиши телефончик, солнц!"
Ну, это я так представила...
Сейю - Накай Кадзуя, и это он озвучивал Мугена в "Самурае Чамплу"!
Точно, мой любимый голос!

@темы: Поговорим, Аниме

---

На сладкое

Вчера на сон грядущий посмотрела "Тирана, который..." без русской озвучки. Впечатлилась.... Как же стонет Мидорикава... Блииин!
Чтоб уж совсем прикайфовать, переключила на "Кизуну" - ТОТ САМЫЙ первый момент, до титров...
Окиаю Рётаро - боже...
Возникла крамольная мысль - прошерстить яойные аниме и собрать коллекцию этих звуков.
К сожалению, я чайник, не смогу не только вырезать часть аудиотрека, но даже просто найти и скачать соответствующую дорожку.
А жаль.

@темы: Поговорим

---

Утреннее

Вчера неизвестное мне лицо злонамеренно передвинуло стрелку будильника с 6-15 на 8-30. В результате я проспала на работу. Лицо не признается. в наличие личного барабашки я не верю, как и в то, что стрелки двигаются сами по себе. Допрос с пристрастием и наблюдение за стрелкой результата не дали.
Вылетела из дома как ошпаренная. До работы полтора часа езды, на улице пробка.
Раннеутренняя Москва, к которой я привыкла - Москва женская.
В семь утра в метро и на улицах тебя окружают в основном женские лица, едва-едва на два десятка сестер по несчастью сыщется один мужчина. Чувствуя наш численный перевес, мужчины прячутся по углам и стараются слиться со стенками вагонов, утыкаясь заранее виноватым взглядом куда угодно, только чтобы не натолкнуться с утра пораньше на угрюмые маски, которые мы носим вместо лиц.
В девять облик города меняется кардинально. Просыпаются наши мужья и сыновья. и, проглотив завтрак, любовно оставленный на кухонном столе второй половиной, неспешно бредут на работу, смотрят кино на планшетах, сидя в метро, слушают музыку. Студенты с гомоном и ором, как весенние воробьи, оккупируют улицы, все еще веселые, еще не сломавшие в этом семестре зубы о гранит науки
Проснувшаяся Москва похожа на деревенскую слабоумную - встрепанная, беспорядочная, без царя в голове, душащая утренним смогом автомобильных выхлопов, приправленным табачным дымом, но если очень-очень прислушаться и потянуть носом, то можно учуять запах прелых листьев, стынущих на земле под старыми тополями.

@настроение: Лирическое

@темы: Поговорим

---

Осень

С утра занимаюсь самоедством по поводу своего фанфотворчества.
Уже изрядно сама себя покусала и попила кровушки, сижу теперь, зализываю ранки.
Хочу вывести для себя жизнеутверждающую установку.
Итак:
1. Я - циничная старая сука (аксиома, не требующая доказательств).
2. Я делаю то, что мне нравится и так, как мне нравится, и пока нравится (Следствие из аксиомы).
3. Мне нравится это делать до тех пор, пока это нравится кому-то еще (хотя бы одному человеку).
4. Я не знаю наверняка, понравился ли мой фанф хотя бы одному человеку, ( я ж не господь-бог!), но допускаю, что понравился, ( а кто опротестует?)
отсюда следует, что...
продолжу работать, благословясь.
Уныние - смертный грех. (((

@настроение: депра прогрессирует

@темы: Поговорим

---

хотелка

Народ, напишите для меня кто-нибудь кроссовер WK и Лавлесс, а? Ну пожалуйста!!!
Хочу дрочибельно-флаффный фанфик про Кроуфорда в мире Лавлесс, юного и неопытного девственника, с ушками и хвостиком!!!
Ежели никто не отзовется, придется самой...(((

@темы: WK, Поговорим

---

Про любовь к котятам

Автор: Рыжая Стервь
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Кроуфорд/Фудзимия, Ёдзи/Шуьдих (намеком), остальные Вайсы и Шварцы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Флафф, Повседневность

Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
по заявке №50-1 на "Постельке"
Фарфарелло любит котят (хотя и немного странно), Наги любит компьютерные шутеры, но не любит наушники, Шульдих любит сладкое и тяжелый металл (желательно на немецком), а Кроуфорд любит порядок, тишину и "чтоб эти сволочи наконец дали поспать!".


Будь проклят день, когда я сел за баранку этого пылесоса «Титаника», называемого командой Шварц, наивно полагая, что этот шаг когда-нибудь приведет меня к господству над миром! Да если весь мир хоть немного похож на мою команду, я лучше заранее откажусь от своих завоевательных планов!
Я встал в шесть утра с головной болью, которую не смог победить даже новейший патентованный препарат, заблаговременно приобретенный в аптеке. (Хорошо иногда предвидеть будущее, хотя меня с некоторых пор мучает вопрос – почему мой дар не предупредил вовремя, с какими неорганизованными идиотами мне предстоит жить?)
Итак, я встал рано – я всегда так делаю, потому что не вижу смысла валяться в постели, когда предстоит сделать так много. Тем более, что лучше мне уже не станет. Не в этой жизни.
Чувствуя неимоверное наслаждение предстоящей процедурой, я с ноги открыл дверь в комнату моего телепата. Шульдих спал, зарывшись лицом в подушку, только рыжие космы художественно выбивались наружу. Из-под сбившегося одеяла торчали ноги, одетые в пижаму салатового цвета с красными сердечками. Штанины задрались, обнажив худющие бледные лодыжки, за которые я и взялся, заранее злорадствуя.
Рывок – и рыжий засранец проехался лицом по кровати, влекомый таинственной силой в моем лице.
Заорав что-то невнятное, в конце музыкального периода сбившись на фальцет, Шульдих перевернулся и уставился на меня, сонно моргая рыжими ресницами.
- Ыыыыаа! Кроуфорд? – простонал он. - Что-то случилось?
- Подъем, - распорядился я. – Случилось утро, заря зовет, так сказать.
- Имей совесть, - возмутился он, поглядев на часы одним глазом, поскольку второй открываться отказывался наотрез. – Сейчас только… сколько-сколько?! Шесть?!! Кроуфорд, ты садюга!!!
- Кто бы говорил! – саркастически заметил я. – Ты встаешь сам, или тебе помочь? Холодный душ, знаешь, имеет свойство..
- Сам-сам! – поспешно прервал меня Шульдих. – Я уже встал… уже пошел…
- Через пять минут жду на кухне. Не придешь – приму меры! – счел нелишним предупредить я и направился к Фарфарелло.
Вот единственный нормальный человек в нашей компании, если так можно назвать психа, одержимого жаждой убийства и напрямую общающегося с Богом. Но зато он не слушает до двух часов ночи включенный на полную громкость тяжелый рок!


***
Фарфи уже проснулся и лежал на кровати, потягиваясь и позевывая.
- Доброе утро, Фарфарелло! – я без особого труда выдал ему любезную улыбку. Дело в том, что Фарфарелло с удовольствием исполняет роль нашей штатной стряпухи, причем готовит он вкусно и вдохновенно, впрочем, так же, как и убивает.
Качество пищи, выходящей из-под его талантливых рук, напрямую зависит от его настроения, так что мы стараемся не портить оное, особенно перед приемом пищи.
- Доброе! – буркнул он и откинул одеяло. Я не сумел сдержать дрожь – наш берсерк предпочитал спать голым, а вид шрамов, исполосовавших бледную кожу, всегда вызывал у меня что-то вроде горячего сочувствия. – Кроуфорд, не стой столбом, пройти мешаешь.
Я благоразумно испарился, отметив, что настроение у Фарфа с утра не задалось, а значит, завтрак (а может, и обед с ужином) лучше заказать в ресторане.
Дверь в комнату Наги открываться не желала. Я поднажал, и в результате сумел приоткрыть небольшую щелочку, заглянув в которую удостоверился, что вход надежно закрыт письменным столом и войти без разрешения и помощи хозяина не удастся.
- Наги! – строго окликнул я. – Вставай! И разблокируй, наконец, эту чертову дверь!
Тщетно. Доносящееся через щель мерное посапывание свидетельствовало о том, что владелец комнаты с удовольствием вкушает утренний сон, самый сладкий, по свидетельству тех, кто лишен такого лакомого блюда.
Немного потарабанив в притолоку и не добившись результата, я с позором удалился на кухню, где с радостью удостоверился, что Шульдих все же последовал моим указаниям и сидит за столом с выражением невинной жертвы чудовищного произвола на помятой физиономии, а Фарфарелло хлопочет у плиты.
- Фарф, а что ты такой напряженный сегодня? – спросил я, стараясь, чтобы в этой простой фразе не прозвучали нотки заискивания – очень уж не хотелось с утра портить желудок сгоревшей яичницей.
- Мне приснился сон, - ответствовал наш псих, орудуя кухонным ножом, который смотрелся в его умелых руках безобидной игрушкой.
- Вот как? Кошмар?
- Нет, очень хороший сон, - стук по разделочной доске ритмично оттенялся другим звуком – поглядев на Шульдиха, я увидел, что голова его упала на грудь и он похрапывает в унисон с рублеными ударами по разделочной доске. Я решил пока не будить беднягу – мало ли, что захочет поведать мне Фарф.
- Мне приснился котенок! – псих повернулся ко мне, и я с удивлением увидел на его лице просветленную улыбку. – У него была белая мягкая шерстка и голубенькие глазки, я гладил его и играл с ним бантиком, привязанным к веревочке, а он звонко мурлыкал и царапал меня остренькими коготками!
- Фарф! – ошеломленно сказал я, в то время как он повернулся и как ни в чем не бывало продолжил свою работу. – Фарфарелло, ты что, любишь кошек?
- Очень! – его голос прозвучал мягко. – Кроуфорд, позволь мне завести котенка!
- Ээээ, – я вспомнил кошачьи концерты, в течение всего весенне-летнего периода звуковой волной выносящие мой мозг и не дающие открыть окно по ночам. – Так это ты приваживаешь кошек?
- Ну да, я их подкармливаю, а что?
- Фарф, - я собрал все остатки своей благожелательности, - у меня аллергия на кошачью шерсть, поэтому – нет.
- Я так и знал, – упавшим голосом сказал Фарф, - вот почему ты такой гад, Кроуфорд? Ну чем тебе помешал бы маленький котенок? Я мог бы не выпускать его из своей комнаты!
- Фарфарелло! – начал я торжественно, - кошка – это, прежде всего, ответственность! Много ты знаешь о том, как содержать кошек? Вот залезь в Интернет и почитай! Кошки – это же… они портят мебель, гадят в ботинки, царапаются, кусаются, считают себя хозяевами в твоем же собственном доме, а еще, если их не кастрировать – сходят с ума от похоти! Орут немелодично, и вообще…
- Я почитаю, - дрогнувшим голосом сказал Фарф, - но если я вдруг найду котенка, с которым не будет таких проблем, ты разрешишь его оставить?
- Тогда, конечно, разрешу! – милостиво сказал я, от души надеясь, что образцовый котенок окажется, в лучшем случае, мягкой игрушкой, а в худшем – чучелом.
- Доброе утро! – Наги, как всегда, собранный и спокойный как киборг – недоросток, занял свое место за столом.
- Наги, почему ты подпираешь на ночь свою дверь? – я постарался явственней выразить свое недовольство.
- Кроуфорд, потому что я не хочу, чтобы кто-то заходил туда, пока я сплю, - невозмутимо ответил Наги.
- Даже я? – я поднял брови.
- Особенно ты, - спокойно ответил малолетний нахал.
- У меня переходный возраст, гормоны, и я не хочу, чтобы ты застал меня за чем-нибудь смущающим, – честно объяснил он, увидев мой озадаченный взгляд.
- Например, за игрой в эроге! – захихикал не вовремя проснувшийся Шульдих.
- Вряд ли те звуки, которые я слышал прошлой ночью, были от эроге, - сказал я, тщетно пытаясь не дергать веком левого глаза.
Наги покраснел.
- Ты в курсе, что ночью людям положено спать? – вкрадчиво сказал я. – А ты, мало того, что не спишь сам, мешаешь и другим! В конце концов, почему бы тебе не надевать наушники, раз уж ты так любишь резаться в Квейк по сети?
- У меня от наушников болит голова. – твердо заявил подросток. – А по ночам вон Шульдих тоже не спит…
- Не только Шульдих, и я не сплю… Потому что вы мне не даете! – рявкнул я так, что даже Наги слегка вздрогнул. – И у меня болит голова – от ваших выходок!!! Мое терпение лопнуло. Больше я не позволю вам прохлаждаться без дела! Наги – позавтракаешь – и в школу! Шульдих – раньше я дал бы тебе поваляться на диване, но теперь будешь везде ходить со мной. Сейчас у меня встреча с клиентом, у нас с тобой, - уточнил я, злорадно наблюдая, как с лица телепата слетели последние следы присущего ему задора. - Фарф остается дома. И никаких кошек!!!

Встреча шла ни шатко, ни валко, я привычно набивал цену своей команде, так же привычно игнорируя мысленные глумливые комментарии злого и невыспавшегося телепата.
Накрыло сразу и до звездочек в глазах. Я замер и покрылся холодным потом, пройдошистая физиономия клиента, надоевшая до зубовного скрежета, сделала сальто и упорхнула, смазавшись широким мазком гуаши, и мое сознание улетело в какие-то дали неопределенного будущего.
Когда я пришел в себя, Шульдих о чем-то беззастенчиво трепался с нашим потенциальным нанимателем, как будто ничего не произошло.
«В порядке, Брэд?» - он кинул на меня взгляд, который можно бы было назвать встревоженным. «Да, а что у вас было?». «Я его отвлек слегка, так что продолжай с того же места, где остановился».
Без проблем! Мы и продолжили, пока я не добился достойной оплаты за пустяковое дельце.

***
- Чем тебя накрыло? – Шульдих излучал любопытство, что не мешало ему вести машину, плавно и комфортно входя в повороты.
- Сам не понял. – вздохнул я. – Что-то белое. Пушистое, с голубыми глазами. А еще темно-красное, и почему-то аметист и роза.
- Да ты романтик! – восхитился телепат. – Белое и пушистое, говоришь? Котенок?!
- Фарфарелло! – безнадежно простонал я. – Гони быстрее, может, успеем еще!!!
Не успели.
Когда мы ворвались в дом, Фарф уже орудовал на кухне, и по всему дому распространялся божественный аромат тушеного с овощами мяса.
В таком состоянии тревожить его было смерти подобно… Смерти нашим желудкам, ясное дело.
Жить и вкусно питаться хотелось всем, поэтому я, не говоря худого слова, просто попытался открыть дверь в комнату берсерка. Тщетно.
Приложив ухо к двери, я прислушался. Мне явственно почудилось чье-то присутствие за запертой дверью, легкий шорох, размеренное дыхание.
«Шульдих, - позвал я, - подойди! Там есть кто-нибудь?»
Грациозный, как лисица, телепат тут же вырос у меня за спиной.
Его лицо приобрело напряженное выражение, между бровей залегла складочка, а рот чуть приоткрылся. Казалось, что он внимательно вглядывается куда-то вдаль, пытаясь рассмотреть в морской дали невидимый глазу остров.
Внезапно его лицо разгладилось и он весело ухмыльнулся.
«Ну?» - поторопил я его.
- Это очень забавно! – сообщил Шульдих. – Может, лучше дождешься Фарфа?
- Еще чего! А ты мне для чего тогда нужен?
- Ну, наверно, чтобы было над кем издеваться!
- Шульдих! – рассерженно начал я. – Немедленно рассказывай…
- Кроуфорд… - Мы так увлеклись спором, что не заметили, как к нам подошел хозяин комнаты. Вид у него был слегка пристыженный, но решительный.
- Фарфарелло! Кого ты там прячешь? – грозно сказал я. – Немедленно открой дверь!
Берсерк замялся. К своему ужасу, я заметил наконец, что на обнаженных его руках, замотанных бинтами, расплываются зловещие красные пятна. – Что это?
- Котенок, - срывающимся от волнения голосом шепнул берсерк. – Оцарапал слегка!
Мне стало нечем дышать, и сердце как-то нехорошо закололо. Я в красках представил себе, что в комнате Фарфа сидит сейчас по меньшей мере пума, пялится на дверь и непременно употребит в пищу первого, кто к ней сунется.
- Открывай! – потребовал я, прокашлявшись. И вытащил пистолет.
-Не, - замотал головой Фарф, - убери пушку, Кроуфорд, иначе не открою!
Ну что ты будешь делать, команда из меня просто веревки вьет! Я положил оружие в карман, но руку с рукояти не отпустил. На всякий пожарный.
Фарфарелло со вздохом повернул ключ (вот интересно, а когда он успел поставить замок?), и толкнул дверь. Мы ввалились в комнату.
На кровати Фарфарелло со всей возможной самоотдачей спал невысокий крепкий паренек. Я подошел поближе.
- Это же Хидака! – удивился я, - Фарф, ты где его взял?
- Тише! – зашипел берсерк, зыркая на меня испуганным глазом, - разбудишь, а у меня еще обед не готов! Пошли на кухню, расскажу!

- Я его в парке нашел, - стал рассказывать Фарф, попутно помешивая в исходящей паром и мясным духом кастрюльке и откидывая в дуршлаг спагетти. – Он на скамейке спал. Сказал, что Фудзимия их в шесть утра поднял и работать заставляет, вот он смылся и пришел в парк, хоть на лавочке выспаться. Ну, мы не сразу разговаривать начали, вначале поцапались слегка, а потом я предложил ему у меня перекантоваться. Обещал, что ты не узнаешь.
- Я одного не понимаю, - медленно сказал я, - ты ж говорил, что тебе светленький снился… И видение, опять-же!
-Светленький? – непонимающе сказал Фарф, - а! Светленький! Так там еще Бомбеец был, но он сбежал сразу, а Кен остался со мной поиграть!
-Бомбеец? – я похолодел. По всему видать, что к нам сейчас прибудут гости дорогие в полном составе - Вайсс.
- Фарфи, ты на сколько персон обед готовишь? – Шульдих ржал, со вкусом фыркая и вытирая брызжущие из глаз слезы. – Надо бы на восьмерыыых!!!
- Да? Ну я сейчас еще мяса дострогаю, - пожал плечами Фарф. – Не проблема!
Господи, я руковожу отделением дурдома!
Я сбежал от этих имбецилов в ванную. В одиночестве умылся, пережил приступ истерического хохота, сумел взять себя в руки, и через несколько минут уже был как новенький.
В дверь загрохотали. В чудовищной звуковой какофонии я сумел различить стук ножен и грохот железных набоек на носках сапог.
Гордясь собой, я бестрепетно открыл дверь навстречу неприятностям.
На пороге, полностью перекрывая проход, стояли Фудзимия и Кудо. Светловолосая голова Оми маячила за их спинами, пытаясь прорваться вперед, но строгие старшие упорно отпихивали малыша в безопасное место.
Фудзимия яростно и мрачно глянул на меня в упор. «Темно-красное и аметисты» - пронеслось в голове и осело на языке ароматом розы.
- Проходите! – я слегка наклонил голову в вежливом приветствии и отступил на шаг, пропуская Вайссов.
Фудзимия шагнул вперед, положив руку на катану. Он немного заколебался, по-видимому, решая, как поступить – то ли, сообразуясь с правилами хорошего тона, оставить катану в коридоре, то ли, рискуя показаться невежливым, эти правила проигнорировать. Он выбрал второе. Я слегка расстроился почему-то.
- Где Сибиряк? – голос Абиссинца вымораживал все живое.
- Пройдем за стол, - предложил я. – Есть разговор.
Ёдзи широко улыбнулся и, пожав плечами, первым последовал за мной, увлекая и остальных.
- Итак! – Айя утвердился за столом в напряженной – будто аршин проглотил – позе.
Ёдзи, напротив, достал пачку сигарет и подмигнул Шульдиху, который потянулся к нему с зажигалкой.
- Кудо! – один окрик, и красавец – Балинез, пожав плечами, прячет сигарету в карман.
«Ого! – подумал я, - я тоже так хочу!»
- Фарфарелло, – устало позвал я, - расскажи этим добрым людям, где Хидака. А еще лучше, приведи его сюда, ему же все равно нужно поужинать.
Наградой за эту фразу стал обалдевший взгляд трех пар глаз, не верящих в то, что я сказал.
Фарф покорно пошел к себе, и вскоре вернулся, ведя за руку пристыженного и смущенного Кена.
- Кен, что все это значит? – твердо отделяя одно слово от другого, произнес Абиссинец.
- Айя, ты только не подумай чего… - торопливо начал Кен, стараясь высказаться и оправдаться раньше, чем у Фудзимии закипит кровь. – Я ужасно хотел спать, а Фарфи позвал меня в гости, и обещал дать мне выспаться… И вообще – он такой милый!
- Фарфи… ага… милый.. Ты еще скажи, что Кроуфорд милый, или там Шульдих… Хотя Шульдих да… может… - каждое слово невозмутимого с виду Фудзимии вызывало у телепата приступ хохота.
Балинез, покосившись на дезориентированное начальство, вдруг фыркнул, не сдержавшись, и присоединился к Шульдиху. Оми бесстрашно шептался о чем-то с берсерком, а мне вдруг стало до чертиков обидно, почему это я не милый?
- Абиссинец, это почему же я не милый? – я был настроен крайне решительно, и еще сам не знал, что именно сделаю, чтобы доказать несносному японцу свою полную кавайность.
Айя моргнул и вздохнул беззвучно.
- Нет, ты не молчи! – горячился я, - сказал «А», теперь говори «Б»!
Разговоры смолкли, и мне стало очень неловко, потому что внимание всех присутствующих было приковано к нам. Но я решил не сдаваться.
Я встал и подошел к Абиссинцу.
- Слушай, Кроуфорд, - он поднялся и оказался лицом к лицу со мной. – Я удивлен, что тебе нужно это растолковывать.
- А ты растолкуй, не ленись! – цедил я сквозь зубы, - объясни мне, бестолковому, чем же я плох для тебя!
Мой насмешливый тон, казалось, обезоружил его. Он как-то неловко повел плечами и сказал, глядя в сторону: - Мы пойдем, пожалуй. Кен, поднимайся! Если хочешь, можешь приходить в гости к Фарфу. Потом.
Фудзимия сделал попытку меня обойти, но я стоял как скала, непоколебимо, и в данную минуту прекрасно знал, чего я хочу, и спокойный сон не входил в первую десятку моих желаний.
Я перехватил руки, отпустившие рукоять катаны, и припал к сжатым в твердую полоску губам, жестким и обветренным, и окружающий мир пропал для меня до тех пор, пока я не почувствовал, что мне отвечают.
Фудзимия выдохнул мне в рот, и столько в этом выдохе было облегчения, что меня накрыло волной нежности к этому упрямцу.
Я дернул его на себя и потащил в свою комнату, почти бегом, больше всего на свете боясь, что он вдруг передумает и отгородится от меня привычной стеной.

- А вот теперь продолжим наш праздник! – сказал Шульдих, прикуривая для Ёдзи сигарету. – Думаю, что наше драгоценное начальство с этой ночи прекратит изводить бедных нас по пустякам. В конце концов, оно ведь тоже умеет шуметь по ночам, уж вы мне поверьте!
И он весело подмигнул.

***
- Кроуфорд, сволочь, ты спятил совсем, ублюдок, отпусти меня, убъю нахрен!!! -
шипящий речитатив, не прекращаясь, лился всю дорогу до моей спальни, куда я впихнул
Абиссинца, не озаботившись замкнуть дверь на ключ. Некогда было, потому что моя
жертва вырывалась изо всех сил, молча и упорно, и я не мог позволить себе роскошь
отвлекаться на какие-то мелочи.
Я кинул Фудзимию на кровать и рухнул сверху, придавив его собственным весом и
удерживая его руки вытянутыми вверх. В тот момент я горько пожалел, что моя
кровать не оборудована всякими интересными вещами для связывания непокорных
любовников, и мне придется обходиться исключительно подручными средствами.
Следовало немедленно отвлечь Айю от мысли о побеге, и я впился в его губы, подавляя
сопротивление в зародыше.
Он замотал головой, но я удвоил усилия, лаская языком сжавшиеся губы, вылизывая
упрямый рот, и почувствовал, как он расслабляется под моим языком.
Я длил и длил поцелуй, в то время, как по моему мнению, уже следовало переходить к
новым ласкам, тем более что мой член уже давно отказывался ждать у моря погоды и
рвался в бой.
Наконец Фудзимия коротко застонал и расслабился, весь, каждой клеточкой тела он
предлагал себя на блюдечке с голубой каемочкой, и я позволил себя уговорить!
Я отпустил его руки, некоторое время помедлил, убедившись, что через минуту они не
сомкнутся на моем горле, и стал расстегивать пуговицы на его рубашке, одну за другой.
Айя лежал с таким отрешенным видом, как будто ему все по барабану и не его сейчас
будут трахать, так что мне стало даже слегка обидно, и я замер, думая, что бы такое
сделать, чтобы стереть это невозмутимое выражение с его красивой физиономии.
Пока я так размышлял, Фудзимия протянул руки, но не стал меня бить, чего я втайне
опасался, а просто дернул за полы моей рубашки, обрывая пуговицы, и стянул ее с моих
плеч.
Желание сквозило в его жесте, его глаза, полуприкрытые веками, были темны от
возбуждения, и я сам почувствовал, что долго не выдержу - не смогу, обкончаюсь в
штаны, как последняя школота!
Вдохновленный примером Абиссинца, я аналогичным способом избавил его от рубашки
и взялся за штаны. Обдирая второпях руки, расстегнул пряжку, потянул за язычок
молнии, и был поражен в самое сердце, потому что Фудзимия приподнял бедра, чтобы
облегчить мне задачу.
Брюки слетели моментально, и я заскулил жалобно, увидев напряженный, прижатый к
животу член Абиссинца.
- Возьми его, оракул, - послышалось мне запредельно тихо.
Я взглянул в лицо Айе - наткнулся на упорный взгляд, и понял, что - нет, не
послышалось!
Красивая, чуть вытянутая головка манила, и я прикоснулся к ней губами, бережно целуя
в скромную аккуратную щелочку. Ответный сдержанный выдох просигналил "Давай"!
Я облизнул губы, уставившись Айе в глаза, и с теплой радостью увидел, как это всегда
такое спокойное лицо заливает краска.
Я наклонился и начал посасывать головку, наслаждаясь ощущением упругой плоти на
языке и вкусом мускуса.
Еле сдерживаемая дрожь пробежала по его телу; я застонал и вобрал его член целиком,
лаская и насаживаясь ртом. И твердокаменный Абиссинец дрогнул - его рука
опустилась мне на голову, зарылась в волосы и притиснула плотнее к бедрам.
Он трахал меня в рот, доставая, кажется, до самых гланд, и его нисколько не волновало,
что я почти задыхаюсь и слезы брызжут у меня из глаз.
Ах так? И тогда я добавил ему ощущений - нащупал плотно сжатую морщинку ануса и
протолкнул в нее палец, всухую. Фудзимия зашипел сквозь зубы что-то очень
неприличное, и замер. Я вытащил палец, добросовестно обслюнявил его и всунул заново,
играя им внутри конвульсивно сжавшейся дырки. Переставший подавать признаки
жизни Айя коротко застонал и широко раздвинул ноги. Я тотчас воспользовался
приглашением, и вторгся еще двумя пальцами. Черт, да я еле сдерживался, чтобы не
наброситься на него!
- Кроуфорд! Ублюдок, а нормальная смазка у тебя есть? - прошипел он, не размыкая
сжатые челюсти.
Я сунулся в тумбочку. Да, после некоторых видений я храню этот тюбик, как зеницу ока,
надеясь на сбычу мечт, и сегодня, наконец, это произошло!
- Ну, тебе что, нужно особое приглашение? - срывающимся голосом проскрежетал
несгибаемый Фудзимия. - Давай же! Ну!
Он приподнял бедра, закинул ноги мне на плечи, и я толкнулся в благословенный вход,
дрожа от сладостного ощущения, замер на грани, не смея пошевелиться.
- Ааах, черт, давай же!! Мммм!
Айя сам насадился на член, притиснув меня к себе. Кажется, я заорал что-то ликующее,
кажется, он орал тоже, мы трахались, как пара озабоченных кроликов, так, что перед
глазами все плыло, а кровать мерно стучала в стенку тяжелой спинкой.
Нас скрутило одновременно, и я рухнул на открывшего рот в беззвучном вопле
Абиссинца.
Кое-как справившись с дрожанием в собственных конечностях, я приподнялся на локтях
и взглянул Айе в лицо.
- Айя!
- Брэд!
Он облизнул губы, и мы с моим членом снова ожили.
Я, не говоря ни слова, перевернул обмякшего Абиссинца на живот.
- Ты офонарел? - сердито спросил он.
- Смирись с тем, что сегодня я не собираюсь тебя отпускать, - сообщил я. - Ты мне
столько задолжал, Фудзимия! Даже не знаю, сумеешь ли рассчитаться!
- Кроуфорд, не в моих привычках оставаться в долгу! - фыркнул он и приглашающе
прогнулся в у пояснице.
***
Ёдзи, с видом знатока рассуждавший о негативном влиянии здорового образа жизни на
психику человека так долго и заумно, что начал было путаться в терминологии, как
вдруг заметил, что Шульдих его не слушает.
Телепат залился краской до кончиков ушей, потом напрягся, силясь скрыть дрожь по
всему телу, и Балинез явственно услышал гайдзинское ругательство, произнесенное
сквозь зубы.
- Шульдих, все в порядке? - Кудо участливо коснулся плеча собеседника; тот
подпрыгнул на месте и отодвинулся, пристально поглядев на Балинеза.
Ёдзи даже не обиделся на подобную реакцию - мало ли, какие заморочки посещают
телепатов!
- Все нормально! - сквозь зубы прошипел Шульдих.
И снова подскочил, длинно застонав при этом.
- Нет, у тебя явно что-то не так! - забеспокоился Ёдзи. - Что случилось-то?
- Сейчас узнаешь! - прохныкал телепат, зажмурившись.
И тут теплая компания, сидящая в гостиной, всколыхнулась, услышав серию
придушенных воплей, доносящихся из спальни Кроуфорда.
- Что это? Кошку, что ли, мучают? - недоуменно спросил Кен.
При слове "кошка" Фарфарелло сделал стойку и принял низкий старт, готовясь к
марш-броску по спасению животного.
- Какую кошку? У нас нету кошек! - удивился Наги, прервав на мгновение
поучительную беседу с Оми по поводу накопления маны в очередной он-лайновой
аркаде.
Следующий вопль уже не был похож на кошачий, причем приятелям явственно
почудился голос Кроуфорда.
- Черт! - Балинез вскочил на ноги. - Они там дерутся, что-ли?!
- Угу, за право быть топом! - саркастически хмыкнул Хидака.
Ёдзи вскочил и рванул наверх.
"Стой, ты куда? Кудо! Ой, Кудо, Кудо..."
Мысленный вопль Шульдиха пропал втуне. Ёдзи, влекомый поистине кошачьим
любопытством, было не остановить, и тогда Шульдих героически пошел на перехват.
Остальная компания, вдохновленная ритмичным стуком, доносившимся сверху,
кинулась следом.
Перед дверью Балинез инстинктивно затормозил, и бежавший следом за ним телепат
вписался ему прямо в спину. Ёдзи не удержался на ногах, замахал руками и, толкнув
дверь, мячиком вкатился внутрь, неся на себе распластанного Шульдиха, как утлая
ладья с потерявшим надежду гребцом. Великолепная четверка, шедшая буквально след
в след, была буквально сбита с толку маневрами старших и более опытных товарищей,
но послушно их повторила, потому что Кен запнулся о вытянутые ноги Балинеза и,
кувыркаясь, увлек за собой Фарфарелло и Оми. Наги же просто поднялся в воздух и
осуждающе наблюдал за возящимися внизу приятелями, обделенными даром
телекинеза.
- Аооооуууы! - просипел Ёдзи, сумев, наконец, отлепиться от Шульдиха и поднять
голову от ковра.
Потому что то, что происходило на кровати, выходило за всякие рамки, в которые до
сих пор вполне комфортно помещались лидеры обеих команд. Больше всего Кудо
поразил тот факт, что их эффектное появление было проигнорировано и оба отморозка, в
данный момент не похожих на самих себя, с рвением продолжали свое занятие, как
будто ничего не произошло.
"Ну вот видишь!" - вздохнул Шульдих в голове у Балинеза.
Ёдзи повернулся к телепату.
"Вижу, - мысленно сказал он. - Вижу, одобряю и поддерживаю!"
Обнимать Шульдиха, лежа на полу, было очень удобно, и Ёдзи воспользовался этим
обстоятельством на полную катушку. Тот только промычал что-то невнятное, когда
Балинез потянулся губами к бледной шее, и положил руку Кудо себе на пах.
Что творили в этот момент остальные четверо, Балинез не сумел бы рассказать внятно.
- Что я, свечку вам держать нанимался! - вот что он заявил автору, когда автор
попытался пристать к нему с расспросами. И со словами: - Ну нет спасения от этих
яойщиц, - гордо удалился на улицу, где маячил чей-то, обряженный в зеленый френч,
силуэт.

Вот теперь КОНЕЦ

@темы: Слеш, WK, Фанфикшн

---

Пари

Автор: Рыжая Стервь
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ёдзи/Кен, Кроуфорд/Шульдих
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика
Размер: Мини, 6 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
По заявке №52-2 с "Постельки"
У Йоджи своеобразное представление о шутках и порядочности. Проигравший ему пари Кен должен провести неделю, активно ухаживая за рыжим телепатом из Шварц.

Посвящение:
Tasselhof, тебе! Твой любимый пейринг!


Пари
ficbook.net/readfic/1290579

Автор: Рыжая Стервь (ficbook.net/authors/%D0%A0%D1%8B%D0%B6%D0%B0%D1...)
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ёдзи/Кен, Кроуфорд/Шульдих
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика

Размер: Мини, 6 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
По заявке №52-2 с "Постельки"
У Йоджи своеобразное представление о шутках и порядочности. Проигравший ему пари Кен должен провести неделю, активно ухаживая за рыжим телепатом из Шварц.

Посвящение:
Tasselhof, тебе! Твой любимый пейринг!

Публикация на других ресурсах:
С разрешения
--------------------------------------------------------------------------------


Кен
Я же знал, что добром это не кончится, вот ей-богу, знал, когда спорил с этим раздолбаем Балинезом на желание! И что только меня толкнуло принять это его пари, как-будто других проблем нету! Однако, по-порядку.
- Эй, Кен-Кен, - говорит Ёдзи, закидывая одну ногу на другую и поглядывая на меня поверх очков, - глянь, какая цыпочка! И крутится вокруг Фудзимии, как пришитая!
Цыпочка была точно ничего себе, и круги нарезала вокруг Аи, что твоя акула. Тот только поглядывал на нее своим подозрительным взглядом, по шкале интенсивности как раз между «все заебало!» и «щас я как рассержусь!». Но она была новенькой и еще плохо понимала по-фудзимиевски, а потому еще на что-то надеялась.
- Жалко дурынду, - беззаботно говорю я, - зря мается. Ая на нее даже не смотрит.
А сам на нашего штатного плейбоя гляжу, украдкой, чтобы он не заметил, иначе стыда не оберешься. Глаза у него – зеленые, и лучики в уголках – ранние морщинки, как будто Ёдзи все время улыбается чему-то. Может, он поэтому их под очками и прячет все время, чтобы душу свою не раскрывать кому попало. Вот со мной-то он эти очки вроде на кончик носа опустил, так что я хорошенько эти морщинки улыбчивые разглядел. Так я замечтался и не расслышал, как Балинез что-то мне говорит. Последнюю фразу только услышал:
- Ну что, по рукам? – и Ёдзи руку мне протягивает.
- По рукам, - отвечаю машинально, не думая ничего худого.
Тогда он с размаху бьет по моей ладони, поднимается с места и вразвалочку идет к Ае, уже порядком уставшему и сменившему взгляд на «щас я как рассержусь», и цыпочке, еще не подозревающей, какая туча зависла над ее макушкой. Я растерянно слежу за ним, и тут только начинаю понимать, что вляпался в очередную историю, и что самое страшное – пока даже не знаю, в какую.
Тем временем Ёдзи подходит ближе, кладет руку цыпочке на плечо и шепчет ей что-то на ухо, так, что она вначале краснеет, а потом заливается смехом и позволяет себя от Аи оторвать. Он провожает девушку до двери, оборачивается ко мне и подмигивает озорно, а потом вдруг притягивает цыпочку к себе и целует в губы. Так они и скрываются за дверью, а я еще долго пялюсь в одну точку и пытаюсь сообразить, что это только что было.
Но через пять минут появляется довольный как слон Ёдзи и вторично ставит меня в тупик.
- Ну, Кен-Кен, - заявляет он, - ты проспорил!
И тут я отмираю.
- А мы спорили? – спрашиваю, стараясь держаться независимо.
- Ты что, Кен-Кен, на солнце перегрелся? – заботливо спрашивает Кудо. - Только что ведь с тобой по рукам били!
- Что били – помню, а вот почему били – нет! – честно говорю я.
Улыбка у Балинеза становится зловещей, и мне сразу зябко и неуютно.
- Ты не увиливай, Сибиряк! Придется тебе расплачиваться все равно!
- Ну ладно, - отвечаю, - что ж делать-то! Расплачусь. А велика ли плата, и на что мы с тобой спорили?
- Спорили на то, что я девушку эту у Аи легко уведу. А плата – желание.
Я успокоился слегка, нет, ну в самом деле, что может пожелать мой хороший друг и коллега Ёдзи Кудо? Коньяка бутылку? Часы с брюликами он вряд ли пожелает, все ж он реалист, знает, какие у меня доходы…
- Опять мечтаешь? Все девушки в голове? – прерывает меня Ёдзи. – Так вот мое желание – я хочу, чтобы с понедельника ты начал ухаживать за рыжим телепатом из Шварц.
- Чего? Зачем это?..
- Зачем? Да просто это будет забавно! В самом деле, не петухом же тебя заставлять кричать, Кен-Кен! Нет, ну ты прикинь, сколько можно ему над нами издеваться? Давай мы над ним вволю постебемся, а? Что скажешь, Хидака?
- Ну, мстя, значит?
- Ага! – сверкает улыбкой Ёдзи, и я чувствую, что за эту улыбку готов горы свернуть. – Согласен?
- Да, но как я стану это делать – он же телепат! Он же мысли читает - забыл?
- Да, - помрачнел Балинез, - это, конечно, проблема. Это, скажу я тебе, проблемище… Значит, ты должен сам поверить, что влюблен в него!
Вот таким вот образом я и попал. Сижу я вечером и перебираю в уме, за что можно в этого самого Шульдиха влюбиться. Пальцы загибаю.
Красивый? Сказать по правде, да. Еще какой. Умный? Ага, лучше б был маленько глупее. Интересный? Да наверняка. Судя по его чувству юмора, соскучиться с ним не грозит. Заботливый? А вот об этом судить бесполезно. Пока. Ну что ж, с утра понедельника, пожалуй, и начнем узнавать!

Шульдих
Запах кофе лезет в нос, свидетельствуя о безжалостном наступлении утра. Я приоткрываю один глаз и тут же получаю в него солнечным лучом. Солнечный луч теплый и мягкий, похожий на сказочную зверушку. Зажмуриваюсь и вскакиваю с постели. На лице неудержимо расползается улыбка. С зажмуренными глазами выбираюсь из спальни и бреду в ванную, скользя руками по стенам. Неожиданно утыкаюсь лицом во что-то непоколебимо твердое. Это заставляет приподнять веки. Я стою, уткнувшись в грудь Кроуфорда, а он невозмутимо меня рассматривает.
- Шульдих, ты не мог бы передвигаться по дому с открытыми глазами? – мягкий упрек слышится в голосе.
- Да, папочка! – с готовностью откликаюсь я и закрываю за собой дверь туалета. Как же хочется проломить эти клятые щиты и посмотреть, наконец, что там, бьется под этой черепной коробкой, прячется в глубине глаз за стеклами очков, кто я для нашего непрошибаемого Оракула – ценный сотрудник, личная головная боль или все же…
На кухне уже собралась вся команда. Завтрак проходит в чинном молчании, пока Наги не позволяет себе вольности в виде парящих над столом чашек и бутерброда, планирующего прямо в рот хохочущему Фарфу. Я перехватываю бутерброд в воздухе и надкусываю с видом победителя. Фарфарелло рычит и пытается отобрать назад мой законный трофей, Наги пускает в полет сосиски из кастрюльки, Кроуфорд меланхолично жует круассан и делает вид, что незнаком с этими невоспитанными хулиганами. Все как всегда, кроме одного обстоятельства – после завтрака Брэд отводит меня в сторону и говорит:
- У меня какое-то странное предчувствие насчет тебя, Шульдих. Будь вдвойне осторожен на этой неделе.
И поправляет очки указательным пальцем – это значит, волнуется.
- Нормально, Кроуфорд, - с готовностью ухмыляюсь я, - но- спасибо. Буду.
Неожиданности начинаются сразу же после завтрака. Звонок в дверь поднимает меня со стула и прямо-таки бросает в коридор. Странное дело – ожидание чуда, схожее с тем, что испытывает ребенок накануне Рождества, гонит меня вперед, и я с удовольствием ему повинуюсь.
Открываю дверь – на пороге стоит посыльный и держит впереди себя сверток, упакованный в жатую бумагу. Он пялится мне в лицо, мысленно сверяя что-то в недрах своей памяти. Так и слышу, как крутится мысль в этом мозгу: «Глаза голубые, волосы рыжие, молодой… Шульдих!»
- Да Шульдих, Шульдих… - лениво подтверждаю я. – Это все мне?
Протягиваю руки и тут только вспоминаю предупреждение оракула. Поздно – сверток уже перекочевал ко мне. Со всей возможной осторожностью несу его на кухню и ставлю посреди стола. Тут же набегает компания заинтересованных лиц.
- Наги, - прошу я, - можешь аккуратненько, в одно касание… А?
Наги отважный, Наги герой! Наги одним шевелением пальца приподнимает сверток в воздух, а другим шевелением другого пальца раскручивает его, бережно, как кокон шелкопряда, и вскоре ворох жатой бумаги лежит кучкой на полу, а в воздухе парит корзинка, полная дешевой карамели! Разноцветные конфеты, круглые и продолговатые, леденцы в прозрачной обертке, напоминающие драгоценные камни, и простые карамельки, наполненные … а кстати, интересно, чем это они наполнены? Может, цианистым калием? Прежде, чем я успеваю возразить, Фарф цапает из корзинки леденец и кидает его в рот. Блаженно жмурится и облизывает губы. Ничего с ним не происходит, замертво не падает, пузыри не пускает, в конвульсиях не бьется - кто бы сомневался!
Медленно подхожу к корзинке и вижу торчащий оттуда краешек бумаги. Письмо? Разворачиваю сложенный вчетверо бумажный листок. Старательно выведенные английские буквы вгоняют в ступор.
«Дорогой Шульдих! Позволь преподнести тебе маленький подарок! Надеюсь, он тебе понравится».
Подарки-то я получать привык, не это поразило меня до кончиков ногтей! Подпись - Хидака Кен.
Ну откуда он узнал, что я люблю именно такие, непритязательные с виду сласти, напоминающие детство, когда такая вот конфетка была желанным подарком… Черт, на сантименты вот потянуло!
Заходит Кроуфорд, подцепляет из корзинки карамельку с вишневой начинкой и невозмутимо отправляет ее в рот.
- Ну Брээээд! – тяну я, слоняясь как приклеенный за нашим оракулом. – Ну что тебе стоит! Ну Кроуфорд!!! Ну что там за хрень, посмотри, что с Хидакой!!!
- Не могу, - внушительно отвечает он, – мой дар так не работает, ты же знаешь!
Конечно, знаю, но что делать, если у меня на него последняя надежда!
Сюрпризы этим не ограничились. На следующее утро я проснулся от мерного стука. Приподнимаю голову, мысленно обшаривая окрестности, и тут же ловлю чей-то ментальный вопль: «Шульдих, просыпайся уже, день на дворе!» Сажусь не постели и ищу источник беспокойства. И тут в окно ударяется камешек. Подхожу к окну, собираясь высказать все, что думаю о привычке будить в несусветную рань честных телепатов, и столбенею, уже второй раз за эту неделю – в окно стучится нечто разноцветное и огромное, и я распахиваю раму и подхватываю связку воздушных шаров, привязанных за ниточки к наполовину высохшему дереву, изображающему традиционный японский садик под моим окном. Шары норовят вырваться и воспарить в небо, но я затаскиваю их в комнату, и они повисают, упираясь в потолок резиновыми боками, а меня одолевает сумасшедшее желание попрыгать на кровати и заорать что-то восторженное и бессвязное.
Подарок от Хидаки разбередил мое любопытство. Какого черта котенок прислал мне его? Что все это значит? Я надел свой самый любимый костюм цвета авокадо и пошел слегка развеяться. Слава богу, что на нас не висит обязанность что-нибудь продавать, как у наших конкурентов, например!
Незаметно, нога за ногу, слоняясь по городу, я набрел на «Конеко», постоял немного снаружи и решил войти.

Кен
Подколки Ёдзи, который откровенно надо мной потешается, я решил стойко игнорировать. Правда, плохо это у меня получается, как погляжу в его сторону, так и млею, как девчонка какая-нибудь! От всего этого хожу злой и разобиженный на весь свет, не пойми за что.
- Кен-Кен, если тебе нужен совет опытного сердцееда, ты спрашивай, не стесняйся! – говорит мне Ёдзи, - Я, как друг, могу тебе помочь!
И ухмыляется, гад! А мне от его ухмылок, честно говоря, делается зябко и сильно не по себе.
- Знаешь, друг, - осторожно отвечаю, - я уж как-нибудь сам…
Да, с такими друзьями и врагов не надо!
Решительно отметаю всю эту чепуху насчет цветов, духов, стихов. Мы люди простые, и внимание свое оказывать будем по-нашему, по-простому. А ежели ему не понравится, для него же хуже, вот так!
Подарки свои я Ёдзи показал, это да, выслушал в ответ кучу насмешек, но все равно сделал по-своему. Я ведь как для себя их выбирал, ну правда, что может быть лучше целой корзинки разных карамелек и грозди воздушных шариков! Это весело и красиво, и настраивает на какой-то сказочный лад!
И странное дело, вроде должен бы Кудо радоваться, что у меня дело-то с Шульдихом налаживается, и он улыбается, да как-то неправильно, без вдохновения, что ли. Хотел я у него спросить, в чем, мол, дело-то, да только решился, как дверь в магазин «Дзынь!» - отворяется и заходит Шульдих собственной персоной, разряженный, что твоя картинка, и прямо ко мне чешет!
Все наши, натурально, офигели. Ая стоит, как в столбняке, только глазищами сверкает, Оми на лестницу метнулся – удобную позицию для стрельбы занимать, а Ёдзи как-то странно на нас посмотрел и присел за кассой, как будто последних сил лишился. А у меня дыхание перехватило, и я даже сказать не могу, отчего – то ли оттого, что телепат ко мне пришел, то ли потому, что свет Кудовской улыбки померк.
- Здорово, Хидака! – говорит Шульдих и усмехается, и улыбка у него никакая не зловещая, а самая обычная.
- И тебе не хворать, - отвечаю машинально.
- Что, Шварц, за цветами пришел? Другого магазина не нашел? – говорит Ая очень недружелюбно.
- Фудзимия, расслабься, - Шульдих отвечает, - я к Хидаке. По личному делу.
Кудо при этих словах поднимается с места и выходит, теребя сигарету в пальцах. И лицо у него при этом странное, не похожее на удалого плейбоя, любимца девушек старше восемнадцати, лицо.
- Я вот чего зашел-то, - рыжий пристально в глаза мне смотрит, а я ведь знаю, что он мысли читает, что твою книгу, а поделать ничего не могу – стою, словно голый, и заслониться нечем. – Интересные мысли у тебя, Кен, предлагаю их обсудить.
- Что ж, давай обсудим! – улыбаюсь беззаботно. – Только я к вечеру освобожусь.
- Ничего, - говорит Шульдих, - я вечером зайду. Эй, Хидака, считай, что я тебя на свидание приглашаю!
С тем и ушел. Стою я, уши горят, Ая в упор на меня смотрит, Ёдзи зашел, хотел что-то сказать, да только рукой махнул и отвернулся.
- Кен-кун, а ты что ж, с Шульдихом… - это Оми меня за рукав дергает, а мне и сказать нечего.
Еле смену отработал под их перекрестными взглядами. Только-только переодеться успел, глядь – а на улице уже Шульдих ждет, в машине, разряженный и сияющий, как монета начищенная.
- Садись, поехали!
Ну, о чем тут говорить-то. Нормально мы погуляли. Сначала в ресторан заехали, перекусили немного, потом в парк – уток покормили. Шульдих хорошим парнем оказался, своим в доску - шутил много, смеялся, и совсем не зло. А потом мы пошли на колесо обозрения, сидим в кабинке, внизу – городские огни, вверху – небо ночное, темное. И Шульдих вдруг мне говорит:
- А знаешь, Хидака, зачем люди в это колесо садятся?
- Ну как зачем, - отвечаю, - на Токио сверху посмотреть. Красиво же!
- Нет, - смеется Шульдих, а глаза грустные-грустные, - здесь парочки зависают, чтобы целоваться! Не хочешь попробовать?
И наклоняется ко мне. «Представь, что я - это он» - говорит мне мысленно, и я гляжу на него, а у него лучики морщинок возле глаз, как у Балинеза. Я ловлю губами его губы и старательно отвечаю на поцелуй.
- Нет, - говорит мне Шульдих, отпуская меня, – не торкнуло. Хидака, позволь сказать тебе, что ты придурок. Долго ты еще плейбоя вашего мариновать собираешься?
- Чего?
Натурально, я растерялся. Пока мы так вот дружески общались, насмерть забыл, что он телепат!
- Не «чего», Хидака, а делать надо что-то! – наставляет Шульдих. – Ну, хочешь, я тебе всю его подноготную, как на духу, выложу?
А что скрывать-то – конечно, хочу, но неправильно это будет, если я так поступлю. Отрицательно мотаю головой.
- Вот я так, примерно, и думал! – вздыхает телепат. - Ну ладно, хоть ты и упертый осел, вот тебе мой подарок – дома поговори с Кудо, расскажи ему о своих чувствах, и будет тебе счастье.
Захожу я домой, а на кухне Ёдзи сидит, трезвый и мрачный. Я аж вздрогнул, когда его увидел – поздно уже, он либо спать должен, либо развлекаться.
- Как погуляли? – говорит Ёдзи.
- Да нормально, - брякаю, особо не задумываясь, - даже целовались на колесе обозрения!
- И как? – севшим голосом спрашивает Ёдзи.
- Профессионально, но не торкнуло. А что?
И тут Кудо, наш законченный натурал, наш удалой плейбой и любимчик женщин, так явственно и с облегчением выдыхает, что мне в голову кидается кровь.
- Что? Полегчало? А кто тебя за язык тянул, чтобы подобные задания другу давать! Поиздеваться решил? – шиплю со злостью.
- Извини, Кен, но ты мне не друг, - тяжко говорит Кудо, и смотрит в пол, как будто надеясь там купюру в пол-лимона йен высмотреть. – Если б не вся эта затея с Шульдихом, я еще долго этого бы не понимал.
Я остолбенел, а Ёдзи продолжает, упорно не глядя мне в глаза:
- Друзей обычно не хотят завалить на диван и…
И тут я шагаю вперед, и, когда он поднимает на меня глаза, наклоняюсь к нему и целую – нет, не так - беспомощно тычусь в его губы, и в тот момент, когда понимаю, что мне отвечают, у меня подламываются ноги, и я аккуратненько укладываюсь поперек Балинезовских колен. Не зря его ноги созданы такими долговязыми!

Шульдих
Я ставлю машину в гараж. Мне легко на сердце, я знаю, что у Кен-Кена все будет замечательно. Удивляюсь про себя, что этот котенок сумел меня согреть своим теплом. Удивительно также, что я даю советы, которым сам не следую, хотя, может, и стоило бы рискнуть.
В задумчивости захожу в дом и натыкаюсь на Кроуфорда. Оракул стоит посреди кухни и пристально меня разглядывает, углы рта кривятся в усмешке.
- Знаешь, Кроуфорд, - на автопилоте говорю я, - я, кажется, тебя люблю.
И иду мимо, но он цепляет меня за рукав, останавливая.
- Знаю, - просто отвечает, - сегодня, наконец, увидел. И знаешь что, Шульдих? Я рад, что ты решился.
Прежде, чем я смог как-то отреагировать, он привлекает меня к себе и целует, и колесо обозрения кружит меня над полом, все увеличивая скорость.

@темы: Слеш, WK, Фанфикшн

---

Пути к сердцу

Голосование в сообществе "В постели с Вайсс Кройц" закончилось, и могу выложить свои фики в дневнике, что и делаю с удовольствием.

Автор: Рыжая Стервь

Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ёдзи/Айя

Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор

Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен


По заявке №51-13 на "Постельке"Случилось страшное. Ая почувствовал, что хочет Ёдзи. Причем хочет везде, как только его увидит - в магазине, на кухне, на миссии. Пока Ае удается держать себя в руках. Но это точно ненадолго. Особенно трудно становится выдерживать, когда Ая видит Ёдзи с девушкой. И, кажется, Ая своим поведением стал пугать всех остальных Вайсс.


- Если ничего не покупаете, то убирайтесь! - грозный голос, больше напоминающий рычание, застал врасплох обжимающуюся парочку. Ёдзи напрасно счел раскидистый молодой банан подходящим укрытием — орлиный взор командира настиг его и там, и теперь этот самый взор с выражением «Шине, Твари Тьмы!» безжалостно сверлил хорошенький гладкий лобик Риёко-тян.
Немного подержав острие своего взгляда погруженным в мозг агонизирующей жертвы, Айя выдернул его, как стилет, и отправился по своим делам, как ни в чем не бывало.
Риёко обмякла у Кудо на руках; он мог бы поклясться, что все время, пока Фудзимия маячил на горизонте, бедняжка боялась дышать, и теперь пребывала в обмороке от недостатка кислорода.
- Пойдем-ка на воздух, милая! - Ёдзи оглянулся, и, не приметив поблизости штатного цербера, ака хладнокровную сволочь Абиссинца, вывел свою подружку из «Конеко».
Там он свернул за угол, справедливо рассудив, что глухая стена дома является достаточным укрытием от посторонних глаз, прислонил к стене жертву своего обаяния и, пользуясь благоприятным моментом, закурил.
- О, Ёдзи-кун, я так испугалась! - мурлыкнула «девушка после восемнадцати», судорожно вцепляясь в свободную руку плейбоя.
«Я тоже!» - подумал Балинез, внутренне вздрагивая от сосущей пустоты, образовавшейся под ложечкой при звуках ледяного голоса и не рассеявшейся до сих пор.
- Что ты, солнце, разве я дам тебя в обиду? - сказал он вслух и, в подтверждение своих слов обнял девушку, со вздохом отставив в сторону вооруженную сигаретой руку и прицелившись губами в очаровательный ротик.
«Нежно или властно?» - раздумывал плейбой, подбираясь к пухленьким губкам, пока его сомнения не разрешились сами собой — струя ледяной воды из поливочного шланга окатила воркующую парочку с ног до головы. Риёко взвизгнула и вывернулась из объятий Балинеза. Ледяная вода насквозь промочила ее тонкое платье, предательски выявив окружности сосков, розовеющие на белом фоне, мокрые волосы слиплись тонкими прядками, а гневный румянец, заливший щеки, только добавил девушке очарования. Впечатление портила потекшая тушь, выпавшая под глазами темными кругами.
- Ты похожа на панду! - автоматически брякнул Кудо, пожирая глазами открывшиеся ему сокровища.
- Пошляк! - взвизгнула Риёко и со всей дури треснула воздыхателя сумочкой, метя по голове.
- Риёко-сан! - возопил Ёдзи, держась одной рукой за стремительно вспухающее ухо, а другую простирая вслед убегающей возлюбленной.
- Айя, ты придурок! Совсем ебанулся?!! - взбешенный Балинез повернулся к Абиссинцу, невозмутимо прикручивающему вентиль на шланге.
- Упс! - размеренно произнес тот, - извини, Кудо, я слегка промахнулся!
Судя по тому, что с этой стороны дома поливать было решительно нечего, Фудзимия страдал либо вялотекущим астигматизмом, либо прогрессирующим склерозом.
Айя свернул шланг и исчез за углом, и Ёдзи едва не протер глаза, потому что ему почудилась поганенькая ехидная улыбочка, изгибающая губы командира.

***
Айя отнес шланг в подсобку и прислонился к двери, подперев ее собственным телом изнутри. Перед глазами стоял Кудо, Кудо со стянутым на затылке хвостиком, Кудо в штанах, вечно спадающих на худые бедра, Кудо в вытянутом уже, но таком любимом топе, открывающем при каждом движении впалый живот.
Прекрасное видение раздраженно глядело на Айю зелеными, необычного разреза, глазами и хотело дать ему в морду, а Айя хотел опуститься на колени, стянуть с бедренных косточек штаны, добираясь до влажного от жары члена, и взять его в рот, вначале бережно, почти молитвенно, лаская розовую головку, затем засасывая сильнее и сильнее, взять его глубоко, в самое горло, и сосать, пока из красивых насмешливых уст не раздастся стон или вскрик, пока руки, испещренные тонкими шрамами, оставленными проклятущей удавкой, не вопьются Айе в волосы.
Лицо Абиссинца исказилось, и он со всего маху приложился затылком об дверь, выбивая из своей головы дурь. С полок с грохотом посыпались ингредиенты для создания питательных смесей, инструменты и горшки.
- Айя, что случилось? - тут же донесся до него встревоженный крик, и в дверь с энтузиазмом замолотили.
- Все в порядке! - откликнулся он. - Ничего, я тут кое-что просыпал!
- Помощь не нужна?
- Да нет же, Кен, спасибо! Я сам!
Чертыхаясь вполголоса и поминая нехорошим словом дружелюбие Хидаки, Фудзимия принялся убирать хаос, который сам же и вызвал к жизни.

- Нет, вы представляете! - Ёдзи кипел от возмущения, - он окатил нас с Риёко из шланга! Ледяной водой!
- Интересно, где он взял ледяную воду в это время года? - задумчиво произнес Кен. - Сейчас вода, даже та, что в трубах, почти кипит.
- Должно быть, он очень долго ее сливал, - глубокомысленно заявил Оми - Специально, так сказать, готовился.
- Да, Ёдзи, чем-то ты насолил Абиссинцу. Подумай, может ты в чем-то провинился?
- Ага, тогда можно просто помириться, - воодушевленно поддержал Оми.
- Помириться? С Айей?!! - Ёдзи вскочил и взволнованно заходил по комнате. - Вы что оба, с дуба рухнули? Это также реально, как осушить одним глотком Токийский залив! Блин!Да что толку рассуждать, если я даже ума не приложу, чем мог так его разозлить!
- Ну, может, позавчера... - неуверенно предположил Оми.
- А что позавчера? - встрепенулся почуявший неладное Балинез.
- Ну, ты пришел за полночь. Айя вышел тебя встретить, расплатился с таксистом, а потом ему пришлось тащить тебя в комнату и укладывать спать.
- Ты откуда знаешь?
- Ну, знаю, и все, - смутился Цукиено. - Да по аське кое с кем переписывался, поэтому тоже не спал, вот и...
- Черт, а ведь и правда, он вполне мог затаить на меня злость, - рассудил Кудо. - Что делать-то? Завтра я снова хотел вечером сходить прошвырнуться...
- Не, Балинез, ты точно нарвешься когда-нибудь! - эмоционально заявил Хидака. - Я бы на твоем месте месяца на два затаился бы, если не больше!
- Два месяца? - ужаснулся Ёдзи. - Да у меня все атрофируется на хрен!
- Ну, тогда выбирай, что для тебя лучше — чтобы атрофировалось, или чтобы ампутировали! Катаной! - заржал бесчувственный к чужим страданиям Хидака.
- Черт! Ну не знаю!!! То есть, меня оба варианта как-то не устраивают! - раздраженно заявил Ёдзи. - Пожалуй, я все-таки рискну извиниться, а там будь что будет!
- Ты, самое главное, не волнуйся, Ёдзи-кун! Все же наш Абиссинец живой человек, неужели не поймет? - высказался Оми, пряча собственные сомнения где-то глубоко внутри.

"Ага, "живой человек!" твердил про себя Кудо, так и этак примеряя последний эпитет к невозмутимой физиономии лидера, на которой обычно можно было прочитать только одну эмоцию, выражавшуюся единственным словом "Сдохни".
Тем не менее, считая себя настоящим мужиком, Балинез бесстрашно постучал в дверь комнаты Фудзимии. "Досчитаю до десяти и уйду, если не откроет" - решил он, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Он успел досчитать до восьми, когда звук шагов с той стороны двери отрезал путь к отступлению без ущерба для самолюбия.
- Привет! - жизнерадостно сказал Балинез, дружественно скалясь в тридцать два любовно отбеленных зуба в бесстрастное лицо, возникшее в дверном проеме.
- Виделись, - холодновато бросил Фудзимия.
- Айя, я... В общем, я хотел спросить, то есть, хотел поблагодарить тебя, ну, за позавчерашнее...
- А! - ответил Абиссинец. - Не стоит благодарности. Что-нибудь еще?
- Айя, ты за что-то на меня злишься? - с замиранием сердца спросил Ёдзи.
- С чего ты взял?
- Ну, у тебя выражение лица такое...
- Нормальное у меня выражение лица, Кудо. Такое же, как всегда, - снизошел Абиссинец. - У тебя всё?
- Ага.
Дверь аккуратно, без хлопка, закрылась, белым прямоугольником отсекая от Балинеза внешний раздражитель.
"Господи, нет, все взаправду в порядке? - Ёдзи недоуменно покрутил головой. - Одно из двух - или я крут, или Фудзимия не отморозок!"
С другой стороны двери хозяин комнаты закрыл глаза, во всех подробностях мысленно рисуя своего гостя. Балинез был похож на подрощенного щенка голден ретривера, такой же уморительно долговязый, золотистый и встрепанный, и его так же хотелось потрепать по голове, обнять и зарыться носом в пушистую макушку.
"Недостижимо! - слово упало как приговор. - Даже не мечтай!"
Воображение тут же подкинуло картинку, изображающую счастливого штатного плейбоя в компании парочки красоток "старше восемнадцати".
Фудзимия застонал сквозь зубы и строго-настрого запретил себе думать о Кудо Ёдзи, Балинезе.

***
Айя спустился в подвал, где располагалась маленькая комнатка, названная без затей "прачечной" вследствие присутствия там стиральной машины. Вышеупомянутый
автомат пришлось откапывать из-под вороха грязного белья, частично заполнившего "прачечную" по самый потолок. Шипя сквозь зубы неприличные
ругательства и прикидывая, на кого свалить работу по приведению этого участка "Конеко" в божеский вид, Фудзимия перекладывал в барабан из тазика свои вещи.
Внезапно его взгляд задержался на щегольских брюках из тонкой замши и такой же безрукавке. Вещи принадлежали Кудо и использовались им исключительно для
обольщения девочек, неоднократно вызывая зубовный скрежет у Абиссинца, бывшего свидетелем этих маневров.
Припомнив, как ослепительно - сексуально выглядел Балинез, одетый в тонкую замшу на голое тело, Абиссинец сглотнул. Некая мысль, пролетавшая в этот момент
мимо, коснулась его головы. Айя недобро ухмыльнулся и запихнул дорогущий прикид в стиральную машину, выставив режим стирки на 90 градусов и отжим на
1200 оборотов.
Машина взревела и скакнула вперед, протестуя против подобного варварства. Однако Фудзимия, увлеченный своей идеей, проигнорировал подобные намеки;
впрочем, такая судьба ждала любое мнение, не совпадающее с мнением самого Абиссинца.
С чувством выполненного долга Айя покинул прачечную и поднялся в магазин, как раз вовремя, чтобы попинать разнежившихся без хозяйского глаза флористов.
Оми, как всегда, уединился с ноутбуком, забравшись в щель между прилавком и полом; его пальцы порхали над клавишами, выстукивая что то забавное, судя по
усмешке, не покидавшей его милой мордочки.
Кен свернулся калачиком посреди палеты, уставленной кактусами, и сладко спал, посапывая с завидным удовольствием.
Ёдзи, как обычно, плавился среди восторженных взглядов посетительниц; его локоны, собранные в хвост, горели посреди толпы обожательниц неким
олимпийским факелом, голос обрел скрытую эротическую глубину, а взгляд мог, казалось, растопить любое, даже самое жестокое, сердце.
"Скряб-скряб!" - сказало что-то, находящееся с левой стороны груди твердокаменного Фудзимии, и возникшая в этом странном месте сверлящая боль
вдруг напрочь перекрыла дыхание.
Абиссинец громко прочистил горло, для того только, чтобы убедиться, что эта боль фантомна и не сможет помешать ему выполнять свои обязанности.
Звук его голоса произвел в "Конеко" небольшой переполох - Оми подскочил в своем убежище и треснулся затылком о прилавок, Кену, проснувшемуся среди
кактусов, потребовалось несколько мгновений. чтобы понять, что занесло его в эту пустыню, и только бесстрашный Балинез сделал вид, будто его вся эта суета не
касается никаким боком и продолжал общение с покупательницами.
- Ёдзи! - окликнул его Фудзимия. - Съезди к клиентам, развези заказы.
- Разве Кен с утра все не развез? - удивился Кудо, с досадой понимая, что и на этот раз чертов Абиссинец обрубит все его планы.
- Развез, да не все! Тут у меня еще пара заказов на икебану, - нетерпеливо заявил Айя.
- Ну собери, я отвезу! - отмахнулся Ёдзи, возвращаясь к приятному времяпрепровождению. Даже патентованный взгляд типа "Кудо, шине!" не помог -
после успешного визита в комнату к Айе Балинез уже ничего не боялся и ни на что не реагировал, поэтому Фудзимии пришлось направить свою энергию на создание
заказанных икебан.

***
Непринужденно болтавший Кудо через какое-то время с удивлением заметил, что шеренга цыпочек, столпившихся вокруг него, несколько поредела. Спустив черные
очки на кончик точеного носа, штатный плейбой увидел, что предательницы переселились к прилавку, за которым Абиссинец "вплетает цветочные стебли в
музыку слов". Движимый любопытством, Ёдзи последовал за ними, и почувствовал легкое потрясение.
Конечно, он не в первый раз видел, как работает Абиссинец. Нет, но он в первый раз обратил на это внимание, и оказался заворожен плавностью его движений. Каждый
жест был скуп, ничего кроме того, что требуется для работы, а все остальное - от лукавого, но как эротично Айя брал стебли - один за другим, как будто ласкал
каждый цветок кончиками своих пальцев, бережно и сильно, и выражение лица у него при этом было такое вдохновенное, как будто... Как будто кто-то нежно держит
его за яйца! - сформулировал Кудо и прыснул, вызвав у командира недоуменный взгляд. Но даже этот взгляд делал Абиссинца милым.
Милым?!! Еще вчера Ёдзи поднял бы на смех того, кто осмелился так отозваться о Фудзимии, но сегодня все перевернулось с ног на голову.

По давнишней привычке все анализировать, оставшейся еще от детективного своего прошлого, Балинез всерьез задался вопросом, что такого произошло, что изменило
его отношение к Фудзимии, и не смог внятно ответить. Что-то, что сблизило их двоих, сблизило незримо, подсознательно, что-то такое, о чем не подозреваешь,
покуда оно спеет где-то на задворках души, чтобы после показаться всему миру во всей своей красе.

Остаток дня Ёдзи проработал в настроении мечтательном и радужном.
Вечером у него была запланирована обычная "пробежка" по ночному Токио свозвращением под утро, и свое поэтическое расположение духа Кудо связал именно
с ней.
Так что его полный ярости вопль, неожиданно сотрясший вечером атмосферу "Конеко", заставил собравшихся за ужином Белых Охотников подскочить на месте.
Кен растерянно переглянулся с Оми и уже настроился было бежать, выяснять, что произошло, как виновник переполоха явился на кухню сам.
Ёдзи был одет в стринги "под леопарда", больше ничего, кроме очков и часов, не было на удалом плейбое. В руках он держал нечто коричневое и заскорузлое, и
размахивал этим чем-то на манер скаутского знамени.
Айя выгнул бровь; раньше одного этого жеста хватало, чтобы котята поджимали хвосты и расползались по укромным местам.
- Кто это сделал? - сдавленным от ярости голосом прошипел Ёдзи.
- Ты о чем? - бросил Фудзимия.
- Вот об этом! - Балинез в очередной раз потряс принесенными тряпками. - Кто постирал мой замшевый костюм?
- Ах вот ты о чем.. Ну - я! - спокойно сообщил Айя. - Можешь не благодарить.
Ёдзи задохнулся; онемев, он попытался выразить свои эмоции жестами, но потерпел позорную неудачу, запутавшись на третьей минуте отчаянной жестикуляции.
Наконец, он бросил бывший костюм под ноги Абиссинцу и кинулся к себе. Хлопок закрываемой двери возвестил о его нежелании общаться с жестоким светом.
- Чего он взбеленился? - пожал плечами Абиссинец, и следом за Кудо поднялся наверх.
- Ты видел? - Оми с почти суеверным ужасом толкнул Кена в бок. - Он улыбался, представляешь? Фудзимия - улыбался!


***
Абиссинец пытался читать. Раньше, как он помнил, он очень любил это занятие и дорожил им. Теперь же у него ничего не получалось. Не то, чтобы он забыл, как
пишутся буквы, и сюжет, не блиставший оригинальностью, все равно был интересен, но как-то так получалось, что Фудзимия в конце вечера оказывался на
той же самой странице, на которой был в начале. Какая-то магия, честное слово!
Мысли отсутствовали, вместо полезной информации в голове заезженной пластинкой прокручивался один и тот же образ - Балинез смеющийся, обитающий
среди девушек, как рыба в воде, помогающий выбрать цветок, с удовольствием говорящий комплименты, и Балинез сонный, заваливающийся утром на кухню, как
матрос после долгого плаванья, на широко расставленных ногах, зевающий и потягивающийся так, что майка подскакивала до самых сосков, открывая твердые
коричневые горошины, от вида которых у Айи садился голос.
Наконец, наскучив бороться с непобедимым роком, решившим, кажется, заставить Айю разучиться читать, Фудзимия вздохнул и захлопнул книгу.
В горле пересохло, и Айя, понадеявшись, что все уже спят, отправился на кухню.
Профессионально бесшумная походка позволила ему подойти вплотную к двери, прежде, чем он понял, что все его товарищи собрались там. Несколько услышанных
слов окончательно отбили у него охоту афишировать свое присутствие.
- Нет, я не понимаю, что с ним творится! - вполголоса бушевал Балинез.
- Да что там может твориться? Он всегда такой! - бурчал Хидака.
- Нет, что-то случилось. Я чувствую, что наш Абиссинец как-то изменился! - доказывал Ёджи.
- Я согласен с Ёдзи - куном, - вдруг твердо произнес Оми. - Что-то поменялось, Кен-кун, это правда.
- Ты тоже чувствуешь, да, Оми? - с надеждой спросил Кудо. - Значит, я в своем уме?
- Мы все здесь чокнутые, и ты ничем не лучше! - заявил Сибиряк.
- И все же... давайте разберемся, парни! Он делает все, чтобы отпугнуть от меня девушек, с которыми я мог бы замутить... А вчера постирал мой костюм, я уверен,
он специально его испортил, потому что в нем я был вообще неотразим! Что это доказывает? Думайте, ребята, думайте!
- Что он хладнокровная сволочь, вот что это доказывает, - упрямо сказал Кен.
- Ну, это само собой, но ведь есть что-то еще!
Айя вздрогнул. Первым побуждением было зайти на кухню и полюбоваться на смятение в рядах противника; он благополучно это побуждение задавил в зародыше.
"Сейчас важнее разведданные" - решил Абиссинец в лучших традициях Крашерс и продолжал слушать.
- Такое ощущение, что Айя ревнует, - задумчиво проронил Бомбеец. - Ну, если бы это был не Айя, конечно...
- Да, - проговорил Кудо, - в случае с Айей подозревать ревность, по меньшей мере, глупо. И вообще, с чего ему меня ревновать?
- А вдруг он в тебя влюблен? - оживился Оми.
- Три раза "Ха-Ха"! - прокомментировал Кен. - Не верю!
- Нет, ну правда! - загоревшийся взгляд бисенена твердо указывал на то, что малец вступил на путь запретной любви. - Представь это, и тогда все его поступки
становятся вполне логичными!
- Не, если бы он влюбился, он готовил бы мне завтрак, - размечтался Балинез, - а не портил бы мою одежду...
- А что, он тебе нравится? Ну признайся! - подмигнул Кен.
Айя затаил дыхание.
- Ну, он красивый, - стал неуверенно перечислять Кудо. - Опять же, готовит хорошо! Хозяйственный!
- Ты его, как девчонку, характеризуешь! - заржал Кен.
- Да ну, - смутился Балинез. - Ну не знаю я, и вообще, я больше по девушкам как-то привык!
Фудзимия, вне себя от ярости, прервал сеанс психоанализа среди подчиненных и на цыпочках вернулся к себе.
Злость бурлила и искала выхода, а выхода не было. Боль в левой стороне груди
грызла и не давала покоя.
Айя рухнул на кровать лицом вниз, саданув кулаком в промявшийся с готовностью матрас, и зарыдал, беззвучно и без слез, кривя лицо и кусая подушку.

***
Оми проснулся, разбуженный запахами еды, доносившимися из кухни и приятно
ласкавшими оголодавший за ночь растущий организм. Весь в предвкушении праздника,
парень высунулся за дверь и чуть было не напоролся на Айю, шествующего по коридору с
подносом. Фудзимия при виде Бомбейца проронил что-то вроде "Утречка!" и проплыл
дальше, отмечая свой маршрут ароматом свежесваренного кофе.
Оми протер глаза и недоуменно уставился в спину Фудзимии, исчезающую в дверном
проеме. Проем принадлежал Балинезу. Цукиено не глядя ущипнул себя за голый живот и
подскочил, зашипев от боли - непоколебимая спина исчезла за Ёдзиной дверью, нисколько
не потеряв в своей материальности.
"Вот это да!" - подумал сообразительный Бомбеец и форсировал свои обычные утренние
процедуры, чтобы, не дай бог, не пропустить чего-нибудь интересного!
Кое-как натянув на себя шорты, Оми ворвался в комнату Сибиряка.
Впопыхах не заметив небрежно брошенных у порога бутсов, парень запнулся босой ногой
об это препятствие и, издав крик подстреленной птицы, рухнул на кровать, подмяв под себя
хозяина комнаты. Мирно спящий Хидака, грубо вырванный из объятий Морфея, молча
взвился на кровати, вслепую отбиваясь подушкой.
На кровати завязалась борьба за подушку, которую никто из бисененов не хотел отдавать.
Наконец Кен все же открыл глаза и узнал Бомбейца.
- Оми! - возмущенно начал он.
- Тсс! - зашикал Бомбеец. - Вставай, а то пропустишь все самое интересное!
- Что случилось? - заинтригованный Кен со скоростью натянул штаны и футболку.
- Фудзимия понес Кудо кофе в постель! - зашептал Оми.
Кен с размаху сел на только что заправленное покрывало.
- Я сам видел! Так что вставай, и выходим... Осторожненько так... Тихонечко... Бутсы
обходи, аккуратнее...
С успехом преодолев все препятствия, парни приоткрыли дверь и затаились, в ожидании
сенсации.

***
Айе не спалось. Подслушанный разговор каплями расплавленного свинца жег душу.
Еще бы понять, что было более уязвлено - самолюбие или ... чувства?
Анализируя эти самые чувства, Фудзимия и провалялся без сна до утра, а потом принял
осознанное решение - попытаться завоевать предмет своей страсти. До последнего
времени для него было странным даже просто принять существование этой самой страсти,
признаться себе в ней и с ней примириться. Теперь же, почувствовав, что гордость тает
под напором проснувшегося чувства, Абиссинец решился дать ему (чувству) шанс.
Айя всегда поднимался с кровати раньше остальных, просто потому, что ранний подъем
входил в его мазохистскую систему наказания себя-нелюбимого.

Он прошел на кухню по тихому коридору, улыбаясь своим мыслям и робко
просыпающейся надежде, и приступил к приготовлению завтрака.
Убавив нагрев под кастрюлей с овсянкой и нарезав омлет пышными квадратиками,
Фудзимия перелил кофе в Ёдзину чашку и направился вверх по лестнице. Не вовремя
открывшаяся дверь в Омину комнату чуть не хлопнула его по лбу; машинально бросив в
нарисовавшуюся в проеме растерянную физиономию "Утречко!" Айя вильнул бедром
(руки были заняты подносом), толкая дверь Балинеза. Незапертая дверь открылась
беззвучно - видно, блондинистый прохиндей заботился о дверных петлях.
Айя зашел и остановился на пороге, залюбовавшись открывшейся картиной - Ёдзи спал
обнаженным, в позе морской звезды, заложив одну руку за голову. Другая рука
расслабленно подминала простынь. Одеяло сбилось в ком и покоилось в ногах.
Растрепанные волосы лезли в лицо, и Кудо машинально, даже не просыпаясь, время от
времени сдувал щекочущие прядки.
Абиссинец поставил поднос на подоконник и присел на краешек кровати.
Поддавшись искушению, он потянулся к волосам Балинеза и убрал лезущие ему в лицо
прядки, нежно коснулся шеи, и наклонился, не в силах удерживать себя от поцелуя.
Балинез открыл глаза и тут же получил нечто вроде удара электрошокером в мозг, опознав
склонившееся над ним лицо.
Ёдзи сглотнул и сделал попытку выползти из-под наклонившегося над ним Айи.
Тот вздохнул и поднялся на ноги.
- Айя? - зачем-то уточнил Балинез.
- Хн.
- Доброе утро, Айя! - жизнерадостно попытался улыбнуться Кудо. - А что ты здесь
делаешь?
Не то, чтобы Фудзимия никогда не заходил в комнату Ёдзи - напротив, очень даже часто
заходил, особенно, когда надо было добудиться штатного плейбоя и направить его на
трудовые подвиги, просто сегодня Айя был какой-то странный, не орал благим матом
"Шине, Кудо!", не обливал из кувшина ледяной водой и даже не включал на полную
громкость сигнал будильника. Он просто стоял и смотрел на просыпающегося соратника, и в уголках его губ зрела легкая улыбка, от которой Ёдзи кинуло в жар, особенно когда он понял, что лежит перед командиром совершенно голый. Балинез встрепенулся и натянул на себя одеяло.
Что такое? Ему показалось, или действительно в аметистовых глазах мелькнуло
разочарование?
- Я пришел извиниться за вчерашнее, - неторопливо произнес этот неправильный Абиссинец.
- За твой испорченный костюм, - пояснил он, не увидев в обалдевших от всего этого глазах
ни капли понимания. - Я хотел бы купить тебе такой же, взамен! Так что мы можем
съездить в магазин, как только ты пожелаешь.
И замолчал, уставившись непонятным взглядом Балинезу в переносицу.
- Ссспасибо... - промямлил тот.
- Вставай, - наконец произнес долгожданное слово командир, и Ёдзи уже хотел было
вздохнуть с облегчением, но последовавшая затем фраза надежно выбила почву у него
из-под ног. - Я принес кофе, чтобы тебе было легче проснуться, - он указал на подоконник,
откуда действительно истекал волшебный будоражащий аромат. - Пей и спускайся вниз, завтрак стынет.
С тем он и ушел, оставив обалдевшего Балинеза ломать голову в поисках разгадки нынешней эскапады.
По дороге Айя в задумчивости чуть не сшиб Оми и Кена, не обратив внимания на то, какими взглядами проводила его эта пара. Уже дойдя до лестницы он остановился и, обернувшись к окаменевшей группе, скомандовал:
- Завтракать! Мухой!
Не став наблюдать за воздействием собственного голоса на неокрепшую психику членов команды, Айя прошел на кухню и сел, подперев кулаком щеку и обозревая окружающую действительность. Действительность двоилась и шла палевой дымкой. Действительность имела кожу золотистого цвета и глаза оттенка тополиных листьев. И Абиссинец ничего не имел против такой действительности.

***
Три ошарашенных Охотника Света пожирали глазами своего лидера, вначале
исподволь, а затем, убедившись в отсутствии реакции, и впрямую, не стесняясь. Тот
ничего не замечал, сидел, уставившись куда-то внутрь себя, и светло улыбаясь
своим мыслям.
Но завтрак был вкусным, тарелки вскоре очистились, и Фудзимия очнулся от
ступора.
- Я пошел... мне надо по делам, - неопределенно сказал он со свойственным ему
лаконизмом. - Оми - за старшего. Открывайте магазин. Да, посуда тоже на вас.
И ушел, окатив Ёдзи напоследок внимательным взглядом аметистовых глаз.
- Что это было? - вопросил Кудо, машинально выбивая из пачки сигарету и также
машинально прикуривая.
- Ну, по крайней мере, завтрак был отменный, - констатировал Кен, утаскивая с
блюда последний бутерброд и тоскливо поглядывая на опустевшую тарелку с
омлетом. Немного подумав, Сибиряк все же решился и зачерпнул половником
овсянки, проигнорированной вначале трапезы. - А ничего, вкусно даже! - похвалил
он, попробовав мутноватую массу.
- Кен-кун, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме еды! - упрекнул его Оми.
- Когда я ем - я глух и нем! - наставительно произнес Хидака, подчищая остатки
каши. - Ёдзи, ты обнаглел? Не кури, Айя рассвирипеет!
Кудо с отрешенным видом только отмахнулся.
- Итак, что мы имеем? - проговорил он, прикрыв глаза.
- Неадекватного коллегу, Холмс! - язвительно откликнулся Кен.
- Нееет, Ватсон! - погрозил пальцем Кудо. - Наоборот, вполне адекватного!
- То есть, если бы это не был Айя, - вздохнул Оми.
- Не сбивайте меня с мысли, дилетанты! - гордо заявил Кудо. - Во-первых, Айя
свирепо кидается на девушек, с которыми у меня намечается... что-то намечается.
Во-вторых...
- Во-вторых, уничтожил твою самую сексуальную шмотку! - продолжил Оми.
- В-третьих, принес тебе кофе в постель! Кстати, вкусно было?
- Откуда ты знаешь про кофе? - ошеломленно спросил Ёдзи.
- В-четвертых, приготовил завтрак! - подхватил Кен, не торопясь просвещать
товарища по поводу собственной информированности о перипетиях его личной
жизни.
- В-пятых, не прибил никого в процессе побудки! - Оми откровенно веселился. -
Мне лично такая модификация Абиссинца нравится больше!
- Итак, коллеги? - Ёдзи обвел присутствующих азартно заблестевшими глазами. -
Что скажете?
- Его подменили, - вынес вердикт Хидака.
- Нет, в нем сидит инопланетянин. - заявил Оми, - Сидит и дергает за ниточки, как
марионетку.
- Марионетку? Точно! Это Шульдих! - Ёдзи от избытка чувств выронил окурок. -
Наверняка это он управляет нашим Абиссинцем! Так, глаз с него не спускать!
Дежурство распределим между нами. Комнаты на ночь запирать! Оми, придумаешь
систему сигналов, чтобы он не шлялся ночью по коридору не замеченным. На
сегодня все, принимаемся за работу. И да, учитывая Шульдиха, нельзя, чтобы он
узнал, что мы его раскусили!

***
Тем временем Фудзимия в легкой растерянности стоял на пороге магазина одежды и
все не решался в него зайти. По мере приближения к цели его решимость таяла
пропорционально расстоянию, а ведь он всего-навсего хотел купить себе новой
одежды, такой, чтобы выглядеть привлекательно для Балинеза. Теперь же, находясь
в этом храме шопинга и молельне растрат и искушений, ему все меньше и меньше
хотелось окунаться в его болезненную атмосферу.
- Фудзимия, ты ли это? - неожиданный хлопок по плечу лишил Абиссинца
последних остатков самообладания. Он устремил на говорившего совершенно дикий
взгляд.
- Шульдих?!
Телепат довольно осклабился. Смятение в голове Вайссовского лидера читалось им
легко, так легко, что он невольно усомнился, а Фудзимия ли это вообще.
- Не делай такое лицо, Айя! Я могу помочь!
- Какая тебе выгода? - осведомился Фудзимия.
- Да так, ничего серьезного! Скучно мне, понимаешь, а для моего деятельного ума
скука - подобие смерти! Брэд уехал, делать решительно нечего, давай прошвырнемся
по магазинам вместе, я чего-нибудь присоветую...
Телепат был убедителен, и Абессинец, пожав плечами, последовал за ним.
Проведя в беготне по бутикам следующую пару часов, Фудзимия уже не мог
представить, что есть люди, считающие шопинг развлечением. По всему выходило,
что это тяжелый изнурительный труд, сродни каменоломне или угольным копям.
- Что увял? - усмехнулся Шульдих. - Ладно, вижу, что ты уже готов, так что зайдем
в последний отдел - и на этом все!
Абиссинец благодарно вздохнул и сунулся вслед за рыжим в этот самый последний
отдел.
- Что предпочитаешь? - вкрадчивый голос, прозвучавший непосредственно в мозгу,
заставил Айю поднять глаза на витрину и полностью потерять присутствие духа.
В витрине висели, лежали и всяко-разно колыхались предметы мужского белья
вопиюще-вульгарного вида. - Ну Фудзимия, не корчи такую кислую мину, сознайся,
тебе наверняка понравились вооон те танго, черненькие, с нарисованным красным
перчиком впереди. Одобряю! Они очень даже вполне!
Шульдих откровенно ржал, уставившись на Абиссинца, тщетно пытающегося
бороться с нервным тиком. Глаз дергался, не подчиняясь никаким волевым
усилиям.
- Ну не надо так реагировать! - пожал плечами телепат, фыркнув в последний раз. -
Я тебя уверяю, ему - понравится.
- Шульдих, я тебя когда-нибудь прикончу, - устало вздохнул Айя. - Ну хорошо,
только я к этой гадости и пальцем не притронусь! Выбирай, я оплачу.
- Как это - не притронешься? - возмутился Шульдих. - Я тут, понимаешь, стараюсь,
прыгаю вокруг него мелким бесом, а он решил мои старания пустить коту под
хвост!
Девушка, стоящая за прилавком, с интересом прислушивалась к этой беседе.
- Извините, что позволяю себе влезть в ваш разговор, - скромно сказала она, - но
ваш приятель прав. Тут можно подобрать некоторые вещи - совсем немного, но они
есть - которые очень выгодно подчеркнут вашу сексуальность. Я хочу предложить
вам вот эти более сдержанные танго, стринги вам вряд ли понравятся, а вот джоки, я
думаю, подойдут. Конечно, несколько маек разного фасона, без вызывающих
цветных принтов - однотонные....
Говоря все это, она кидала на прилавок все новые и новые вещи.
"Шульдих, - умоляюще позвал Абиссинец, - бери что-нибудь и пойдем!"
Телепат, ехидно поглядывая на заклятого друга, отобрал несколько вещей,
расплатился и, поглядывая на одеревеневшего Фудзимию, многозначительно
улыбнулся, кивая хорошенькой продавщице.
- Да, он такой милашка! - шепнула ему девушка.
Расстались они, вполне довольные друг другом.
- Зачем ты меня обсуждал?! - шипел разъяренный Фудзимия и куксился всю дорогу
до "Конеко".
Шульдих отшучивался, и в конце пути несколько раз ухитрился дружески потрепать
Абиссинца по плечу и дважды пожать ему руку.
Так что к тому моменту, как кабриолет Шульдиха подрулил к дверям цветочного
магазина, настроение Абиссинца выровнялось и поднялось до отметки "Все так
замечательно, что я даже не буду портить жизнь другим людям".
Выбираясь из низкого сиденья щегольского авто, Фудзимия, неожиданно для себя
не только пожал протянутую ему узкую длинную ладонь, но и дал обещание
позванивать при случае, а также пообещал испытать на Кудо влияние новых
покупок, всех вместе и каждой в отдельности.

***
Распрощавшись с телепатом, Айя зашел в "Конеко", погруженный в свои мысли до
такой степени, что даже не заметил трех пар глаз, с суеверным ужасом наблюдавших за
его эффектным прибытием.
- Значит, все же Шульдих, - траурным голосом проговорил Ёдзи, подпиравший стенку в
компании двух бессменных друзей. - А я-то размечтался...
- Мы не можем дать Абиссинца в обиду Шварцам, - веско заявил Хидака.
- Почему это? - вдруг возмутился Оми. - А мне Айя - кун нравится именно в таком
своем состоянии, и не хочу я возвращать того - прежнего!
- Да, - протянул Балинез, - дилемма!
- У него должен быть выбор! - внушительно сказал Кен. - Иначе как-то некрасиво
получается!
- В человеке все должно быть прекрасно, а Айя стал гармоничной личностью только с
Шульдихом в голове! - с горячностью возразил Оми.
- Я, пожалуй, поддержу Сибиряка, - решил Кудо, - хотя мне, по многим причинам, этого
не хочется. А все же Абиссинец не заслуживает такого к себе отношения.
- Какого это - "такого"? - Оми насупился.
- Предательского! - отбрил гордый собственным великодушием Балинез. И тут же
горько вздохнул.
- Что, Ёдзи - кун, а тебе ведь тоже нравится Айя - теперешний? - проницательно
ухмыльнулся Оми.
- Мгм! То есть, я хотел сказать... Ну, нравится, но ведь это Шульдих развлекается. А
сам Фудзимия совсем другой - злобный и неприятный в общении тип.

В это самое время "злобный тип" любовно распределял по полкам приобретенную
одежду. Свёрток из "последнего отдела" он долго гипнотизировал задумчивым
взглядом, но распаковывать не стал - так и засунул в самый дальний угол. Потом,
несколько смутившись, переложил его поближе и быстро закрыл дверку шкафа, словно
испугавшись, что сверток вдруг оживет, выползет и укусит его за руку.
Один пакетик он все же достал, и, усмехнувшись чему-то, вынул оттуда передник в
сине-бело-голубую клетку. Низ передника украшала кокетливая оборка.
Сосредоточенно покусывая губу, Айя надел эту деталь туалета образцовой домохозяйки
и спустился на кухню - готовить ужин.

Кен ступил на кухню и застыл, как вкопанный. Оми с разбегу налетел на него, зашипел
было от боли в ушибленной коленке, выпрямился, бросив мимолетный взгляд на
хлопотавшего за столом Фудзимию - и застыл рядом.
- Что, руки не помыли - за стол не пускают? - прозвучал сзади насмешливый голос.
Парни синхронно обернулись на подошедшего Кудо.
- Ээээ, Балинез, не знаю, как сказать... Хотя ладно, сам погляди!
Оми посторонился и пропустил Ёдзи вперед.
Балинез с кошачьей грацией скользнул внутрь помещения. Закаленный последней
неделей жизни бок о бок с неправильным командиром, Ёдзи только ухмыльнулся, увидев
на Абиссинце кокетливый фартучек.
- Айя, а тебе идет! - весело заявил он, усаживаясь за стол.
Фудзимия и бровью не повел в ответ на сомнительный комплимент. Вместо этого он
привычно нахмурился и скомандовал:
- Все за стол, быстро! Если я взялся кормить вас, это не значит, что я собираюсь
строить тут из себя заботливую мамашу! А будете нарушать дисциплину - назначу
дежурство по магазину с пяти утра. Все поняли?
- Слава богу! - прошептал Кен. - А то я уже начал беспокоиться.
- Разговорчики! - нахмурился Фудзимия. - Вот очистите тарелки - и можете потом
трепаться, сколько влезет!
Тарелки опустели быстро - все же Абиссинец явно похоронил в себе кулинарный талант.
- Спасибо, Айя, - Кудо потянулся и с подвыванием зевнул. - Пойду-ка я спать, пожалуй!
- Неужели? - саркастически заметил Абиссинец. - Что, и по барам не прошвырнешься?
- Не-а, что-то спать охота! Так что спокойной ночи!
Вскоре после Кудо и Фудзимия удалился к себе.
- Что будем делать? - блестя глазами, сказал Оми. - Вроде, он снова похож на себя -
прежнего.
- Не факт, - возразил Хидака. - Сделаем, как договаривались - ты поставь везде
камеры, а я придумаю что-нибудь, чтобы он ночью нас врасплох не застал.
- Ага, только нужно свет погасить, чтобы он думал, что мы уже спим.

Первая часть ночи прошла в трудах и заботах. Камеры, строго говоря, Цукиено
поставил уже давно, просто он никому об этом не говорил, все равно до сих пор они не
были активированы. Так что Бомбейцу пришлось только включить их и проверить
настройку, выведя изображение на монитор в своей комнате.
А вот Хидаке пришлось потрудиться.
Самым сложным в его задании оказалось не производить шума.
Кен опутал весь коридор паутиной тонкой веревки, на которую подвесил металлические
предметы различной тяжести. Он закончил работу, весь мокрый от пота и
вывалявшийся в пыли, на дрожащих ногах проковылял к себе и рухнул на кровать, не
раздеваясь. Путь до ванны теперь был непреодолим - система веревочных петель
поймает злоумышленника, а подвешенные тут и там железяки своим шумом перебудят
всех в радиусе пары кварталов. Так что Кен решил не дергаться, а утром сбегать в
душ. Итак, уработавшись как шахтер, Сибиряк отключился до утра.

Измученный мыслительной деятельностью Кудо лежал без сна, и так и этак
рассматривая гипотезы о причинах странного поведения Абиссинца. Потихоньку мысли
его повернулись вспять, и вскоре Балинез поймал себя на том, что с удовольствием
вспоминает, как выглядел и что говорил Айя в последнее время. На Кудо вдруг
снизошло умиротворение; он лежал, мечтательно пялясь в потолок, и с нежностью
вспоминал то принесенную в постель чашку кофе, то давешний фартучек в клеточку, в
котором Фудзимия выглядел таким милым и домашним... Фантазии Балинеза вскоре
приняли совсем уж разнузданный характер - Айя в вышеупомянутом фартучке на голое
тело наклонялся над Кудо и страстно целовал его в губы, спускался по шее вниз, еще
ниже...
Ёдзи вздохнул, и решительно отмел прочь все свои скромные пожелания - не с его
везением мечтать о таком! Но зато можно спуститься на кухню и съесть что-нибудь
вкусненькое - вот это уже реально.
Балинез решительно вылез из кровати и шагнул за порог своей комнаты. В коридоре
было темно. Собственно, ночью в коридоре всегда темно, но Балинез, привыкший это
время суток встречать подшофе, сегодня, будучи трезвым, почувствовал темноту как
нечто давящее и враждебное.
Тем не менее он браво шагнул вперед и больно врезался во что-то коленом. Потерял
равновесие, замахал руками, невнятно ругаясь, и зацепил какие-то веревки, обрушившие
вокруг него (и на него) целую кучу каких-то шумно громыхающих предметов.
Что-то с силой шмякнуло его по лбу. Темный до сих пор мир расцвел разноцветными
пятнами. Балинез выругался и осел на пол.
Три двери синхронно скрипнули, открываясь. Вспыхнул свет. Коридор наполнился гулом
голосов.
- Ёдзи? - Балинез открыл глаза и улыбнулся - перед ним на коленях стоял
встревоженный Айя и поддерживал его за плечи. - Ёдзи, ты как?
- Нормально, - хрипло сказал Кудо и засмеялся. - Всё хорошо, Айя.
- Что это такое? - строго вопросил Абиссинец, окинув взглядом веревки, болтающиеся
под потолком как корни чудовищного растения в пещере гнома, и груду
металлического хлама, живописно усеявшего коридор. - Что все это значит?
Оми и Кен в ужасе переглянулись.
"Ребят надо спасать!" - решил Ёдзи, захрипел и красиво закатил глаза.
- Балинез! - затеребил его Фудзимия. - Черт! Да что с тобой, неужели сотрясение
мозга?! А с вами я утром разберусь! - пригрозил он, утаскивая Кудо в комнату.
- Кен, думаю, что лучше бы нам убрать все это, не дожидаясь утра, - меланхолично
сказал Цукиено.
- Полностью поддерживаю вас, коллега! - вежливо согласился Кен, надеясь, что
обуревавшие его эмоции не отразятся на лице.

***
Тем временем Абиссинец уложил "бездыханного" Кудо на кровать. Ёдзи сквозь ресницы
косился на командира, шалея от его вида - тревога застала Фудзимию в процессе
примерки новой одежды; он как раз дошел до того самого свертка, с эротичным бельем,
и сейчас на нем был черный просвечивающий топ в обтяжку, с вырезом под горло, и
черные же джоки, обнажающие ягодицы и украшенные изображением перчика-чили на
причинном месте. Смотрелся он в этом прикиде мега-соблазнительно, и Балинез, уже не
думая ни о чем постороннем, требовательно притянул его к себе, обрушивая рядом с
собой на кровать и наваливаясь сверху.
Айя пискнул что-то невразумительное, и тут же замолчал, жарко сопя в ухо Балинезу.
Такая покорность требовала достойной награды - и Кудо потянулся к шее Абиссинца,
прихватывая губами кожу, пока еще губами, пока еще осторожно, но уже заводясь
потихоньку, осязая под бледной кожей тот же жар, что бродил в нем самом.

Навалиться сверху, придавить, чтобы он почувствовал себя беспомощным, чтобы
расслабился наконец и перестал контролировать себя и всех вокруг! Слышишь, Айя, ты
слышишь - я все сделаю для тебя, и за тебя, ты только не протестуй, ты только
расслабься и разреши себе чувствовать, Айя...
Запах сводит с ума, терпкий запах здорового тела, мускуса, волос, запах желания и
страсти, от него подрагивает сердце и мурашки разбегаются между лопатками, а в паху
концентрируется жар, требующий жертвы.

Ёдзи, недостижимый, прекрасный, всеобщий любимец Ёдзи, Балинез, всегда падающий
на четыре лапы, солнечный Ёдзи, люблю тебя, вот я, перед тобой, под тобой,
присмиренный и доверчивый, не отталкивай меня, позволь любить тебя, Ёдзи...

Сплетаются друг с другом тела и языки, зубы кусают тело, оставляя метки, как на
надкушенном яблоке - плод греха!

Стон, всхлип, на пике - ему позволено звучать, сжать зубы, прикусить запястье,
насаживаясь на член до упора, только не кричать, тише, тише, боль пульсирует в унисон
с наслаждением, не понять только, чего больше - боли или кайфа. И пусть, да, до крови,
до фиолетовых кругов под веками, до дрожи в коленях - да, хочу, еще!!!

На плечо навалилось что-то тяжелое, мешающее повернуться на бок. Ёдзи разомкнул
веки и чмокнул это "что-то" в разлохмаченную макушку.
Абиссинец поднял голову, отчаянно зевая.
- Привет! - дружелюбно поздоровался Кудо, еще не зная, как теперь себя вести. Ну в
самом деле, не говорить же командиру - "Малышка. все было классно! Может,
оставишь телефончик?"
Вместо ответа Фудзимия навис над Ёдзи, пытаясь сфокусировать на нем
расползающийся взгляд, и припал к его губам.
- Ох, не могу, - простонал он, оторвавшись наконец от Кудо и откатываясь в сторону. -
Все тело болит! А еще я катастрофически не выспался!
- Аналогично! - поддержал его верный друг Балинез. - Тогда я предлагаю сегодня не
покидать этой кровати.
- Ты наконец рехнулся! - с удовольствием констатировал Абиссинец. - Я ж говорю - не
могу...
- Но хочешь, - полуутвердительно сказал Кудо.
- Хн!
- Расцениваю это как признание, - вздохнул Ёдзи. - Тогда мой долг - удовлетворить
ваши ...эээ.. запросы! А я еще могу...в отличие от некоторых!
- Ты - самоуверенный сукин сын! - сообщил Фудзимия и ухмыльнулся.
- Только...
- Только - что?
- Надень тот фартук, что был на тебе вчера...
- Может, я тебе еще и кофе в постель в таком виде должен приносить?
- Я б не отказался! - мечтательно протянул Балинез.
- И как тебя только девушки терпят! - притворно вздохнул Абиссинец, и ткнулся носом
Балинезу в подмышку, за что и был немедленно стиснут и обцелован.
- Все, - прошептал Абиссинец, раскрываясь под жаркими поцелуями, - объявляю
сегодняшний день - вчерашней ночью. Так что вставать с кровати сегодня
необязательно!

Конец

@темы: Слеш, WK, Фанфикшн

---

Баллада о хвосте

В сборник чиби-историй
В обзоры не брать!!!

История четвертая
Навеяно ficbook.net/readfic/1287355

- Хн, Брэд, я, право, не думал, что мое вчерашнее замечание повлияет на тебя столь…радикально!
Знакомый голос выдернул Брэда из утренней дремоты. Кроуфорд приоткрыл глаза и столкнулся взглядом с Фудзимией, лежащим рядом на кровати, подперев голову рукой, и пристально его разглядывающим.
- Что? Чего ты на меня вылупился? На мне что, за ночь цветы выросли? – хриплым со сна голосом нагрубил Брэд.
- Не цветы, - поправил Ран, - но кое-что, действительно, выросло.
Он протянул руку и, забавляясь недоуменным выражением, возникшим на лице Кроуфорда, потрогал его за ушко.
- Я, конечно, назвал тебя вчера блудливым кошаком, - задумчиво продолжал Фудзимия, - и это было вполне оправдано, из-за всех этих историй с женской замковой прислугой. Согласись, ведь твое поведение предосудительно и бросает тень на мою репутацию, как твоего хозяина. Но такой реакции на мои слова я не ожидал!
- Да что там, черт побери, такое?!
Кроуфорд, недоумевая, потрогал свою голову и обомлел – его пальцы наткнулись на нечто мягко-упругое, приятное на ощупь, бархатистое и своенравное. Оно (в количестве двух штук) росло по обе стороны головы и напоминало…
- Кошачьи уши!! – пораженный в самое сердце, Кроуфорд подскочил на кровати и ощутил некую щекотку возле правой ноги.
- Верно, ушки! – промурлыкал Фудзимия с несвойственным ему умиленным выражением, блеснувшим в глубине глаз. – Стой, не трепыхайся так! Я еще не наигрался!
Ушки выделялись среди седой шевелюры черным цветом, они были достаточно большими, покрытые мягкой бархатистой шерсткой, с белыми кисточками на самых кончиках. Недоумевая или сердясь, Брэд складывал их, прижимая к голове, самым уморительным образом, и рука сама тянулась погладить их, пропуская между пальцев.
Прикосновение к ушкам было приятным и вызывало у оракула трепетную щекотку, распространявшуюся от макушки до кончиков пальцев на ногах. Хотелось зажмуриться и потереться всем телом о ласкающую руку.
Кроуфорд непроизвольно издал низкий горловой звук. Щекотка возле правой ноги стала нестерпимой. Брэд дернулся и привлек этим внимание Рана.
- Что у тебя там? – шепнул Фудзимия, нависая над Кроуфордом и касаясь губами его щеки – Неужели…
Брэд не успел воспрепятствовать Рану, когда тот откинул прочь одеяло и, как завороженный, уставился на штаны Кроуфорда, в которых билось что-то непонятное.
- Дай-ка я посмотрю!
Зажегшийся в аметистовых глазах азарт мог бы напугать кого угодно, но Кроуфорд мужественно сопротивлялся самурайскому натиску.
- Ну, Брэд, ну не упрямься, я просто посмотрю! Ну, Кроуфорд, не будь идиотом, а вдруг это змея?
- Ага, змея, заползла ко мне в штанину? - упорствовал Брэд, в целях самозащиты натягивая штаны почти до подбородка.- Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Чем сильнее он сопротивлялся, тем интенсивнее шевелилось нечто, прячушееся в штанине. Наконец Рану удалось перевернуть оракула на живот и стянуть с него штаны, обнажив круглые, поросшие неожиданно светлым пушком ягодицы и…
- Хвостик! – не веря своим глазам, вскричал Фудзимия. – Бог мой, я и надеяться не смел!
Брэд прижал ушки к голове и зашипел совсем по-кошачьи. Хвост, длинный, пушистый, покрытый блестящей черной шерстью, бился из стороны в сторону, хлеща Рана по рукам.
- Хвост? Какой еще хвост?
Ран с трудом удерживал взволнованного, силящегося извернуться и вскочить Брэда.
- Тише, тише, мой хороший, мой сладкий…
Пальцы Рана снова забрались в седую шевелюру, передвинулись на треугольники ушей, почесывая, усыпляя бдительность. Брэд зажмурился и выгнулся в пояснице, его хвост в недвусмысленно завернулся на бок и приподнялся, открывая аппетитную задницу.
Фудзимия с невнятным возгласом уткнулся Брэду в макушку, обдавая теплым дыханием, и навалился сверху.

- Эх, жаль, что ты не успел увидеть себя в зеркале! – сказал Ран, прижимая к своей груди разнеженного оракула. Ушки и хвостик брошенными трофеями лежали рядом на простыне, всем своим видом свидетельствуя о том, что произошедшее не было сном. – Ты был таким милым!
Оракул не отвечал. Уткнувшись Рану в подмышку, он спал, и видел в сне нагого Фудзимию, сушащего феном свой собственный пушистый рыжий хвост.

@темы: Слеш, Артефакт

---

Все мы родом из детства

Вчера мы всей бухгалтерией развлекались на полную катушку.
Наш главбух Елизавета придумала тест по выявлению москвичей в нашем здоровом коллективе. Тест прошли всем офисом!)))
Итак, продолжите фразу:
Жадина - говядина....

Вариант 1 (Москва)
жадина-говядина, турецкий (немецкий) барабан, кто на нем играет - (имя) таракан.

Вариант2 (Челябинская область, Удмуртия, Питер, Краснодарский край)
жадина-говядина, пустая шоколадина (или в попе шоколадина, или горький шоколад)

Вариант3 (Белоруссия, Орел, Курск)
жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест.


А как говорили у вас?

@темы: Поговорим

---

Странности литературного бытия

Удивительно, вчера на фикбуке мой фик "Как ты там, Лаки" просмотрели 308 человек. Странно, работа совершенно рядовая, детская. можно сказать. И сегодня -еще утро, а уже 80 просмотров. Откуда публика поперла? Господя, как хорошо, что я не честолюбива! Вообще, думаю, что в наше время чувство юмора, направленное на собственную персону, является главным качеством интеллигентного человека. Ладно, хандра все это. Такая погода на улице - золотая осень уже четвертый день, а я четвертый день болею, не могу из квартиры вылезти.

@настроение: хандрю я

@темы: Просто жизнь

---

Мой любимый фандом

Я вляпалась в него совершенно случайно, вначале напоровшись на огромное количество яойных фанфов и лишь потом ознакомившись с каноном. Сделала вывод, что фанон гораааздо богаче, и что мы, конечное дело, знаем лучше авторов, что они имели ввиду в своем аниме.
Я люблю мальчиков из Вайс Кройц. Всех люблю, без исключения.
Однако есть у меня список, куда попали те фанфики, которые я ни за что не стану перечитывать.
Чем талантливей автор, тем больше цепляет его произведение.
Сейчас напишу про лидера в этом списке.
Прошу меня извинить, но не знаю автора, и даже (можно смеяться!) названия - сохраняла давно на читалку, в текстовом формате, и не помню, с какого ресурса.
У меня он значится под названием :"ESC". (Может, ескейп?)
Автор гениален, его фик не просто зацепил - он въелся под кожу, и его невозможно оттуда извлечь, как бы этого не хотелось. А хочется весьма!
Фик настолько деструктивен, что вошел в меня легко, как игла в кровоток, и по прошествии года я не могу заставить себя "не думать о белой обезьяне".
В мозгу так и стоит подстилка-Кудо, в потрепанной юбке с разрезом и серьгах, отсасывающий у Фудзимии где-то в подворотне, страшная смерть Кена и Шульдиха, Ая, полностью лишенный остатков человечности, (точно андроид), Оми и Наги, изуродованные духовно и физически. И ни одного светлого момента.
Но зато вся эта жуть описана так реалистично, что веришь, будто вся эта история и не могла закончиться иначе.
Вот сейчас пишу и надеюсь таким путем избавиться, наконец, от отравленной иглы в моем бедном сердце. (о как завернула!) Обычно способ помогает!

@темы: WK, Поговорим

---

Хочу такое написааать!!!

fk-2o13.diary.ru/p191972122.htm
Фандом fandom cyberpunk 2013 отличился...
Готовая заявка, между прочим, и любимый пейринг!

Weiss Kreuz
Фудзимия Ран встает на путь теневого правосудия для того, чтобы отомстить за смерть своих родителей. Он и не подозревает, что на самом деле является репликантом-андроидом, которому имплантировали память девушки по имени Ая. Эту девушку он считает своей сестрой. Электронная матрица его мозга выращена на основе нейронной сети котенка-абиссинца, именно поэтому суровый андроид тайно мечтает забраться на ручки к своему противнику, блейдраннеру Брэду Кроуфорду.

@темы: WK, Поговорим, Аниме