[sterw]

Друг мой Estreya поделилась вот такой картинкой. Картинка обольстительная, Ая сексуален невозможно. Короче говоря, я не могла не откликнуться коротеньким драббликом.



Лёд постепенно таял в бокале. Сквозь табачный дым, повисший над стойкой, трудно было хоть что-то разглядеть – только двуногие силуэты, одинаковые в своей безликости, покачивались под музыкальный шум.
Ёдзи, отвлёкшийся на девицу с выкрашенной в лиловый шевелюрой, повернулся и что-то сказал. Ая не расслышал, что именно.
- Я говорю, тебе не будет скучно, если мы отойдём ненадолго? – прокричал Кудо в самое ухо.
Ая пожал плечами. Ему действительно было по фигу. Плывя по ядовитым волнам опьянения, он пропустил момент, когда остался один.
Музыка грохотала внутри черепной коробки. Ая сдвинул брови и затянулся.
Выпуская дым из округлённых губ, он подумал, что этот вечер пройдёт также бездарно, как добрая сотня одиноких вечеров до него, впрочем, ему не привыкать. Собственно, если бы хоть кто-то попытался разбавить его одиночество, он без сожаления убил бы придурка.
- Фудзимия, курить – здоровью вредить, - произнёс хорошо знакомый голос.
Ая не торопясь загасил бычок в пепельнице и повернулся на звук.
Кроуфорд стоял, заложив руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок, и ухмылялся как ни в чём не бывало. На его шее, в распахнутом вороте дорогой шёлковой рубашки, вульгарно поблёскивала золотая цепь в полпальца толщиной.
- Бармен, водки, - потребовал Кроуфорд, вытаскивая из кармана джинсов смятую купюру. При этом Фудзимия заметил на среднем пальце оракула массивное кольцо с печаткой и содрогнулся.
- Ты выглядишь, как сутенёр, - пренебрежительно бросил Ая, кое-как справившись с порванным шаблоном.
- А ты как мальчик по вызову, - парировал оракул, осушая стопку. – Что это на тебе надето, всё в ремешках? Впрочем, оно вполне гармонирует с цветом волос.
У Фудзимии дёрнулась щека. Он и в трезвом-то виде не слишком привык сдерживаться, а теперь вся кровь кинулась ему в голову.
- Пойдём отсюда, - быстро проговорил Кроуфорд, подметив его состояние. – Здесь слишком накурено, и места мало. Или ты хочешь отпраздновать завершение вечера, разгромив бар и загремев в участок?
- Выяснять отношения лучше на улице, - говорил оракул, скрываясь в тёмном переулке. Он даже не взял на себя труд оглянуться, и так знал, что Ая будет идти следом, как приклеенный. – И места больше, и никто не помешает.
Фудзимия не стал дожидаться, когда Кроуфорд остановится и изготовится к схватке. Он настиг оракула одним броском. От удара Брэд пошатнулся и привалился к стене – благо переулок был узкий. Кроуфорд перехватил руки Аи, и тот сам не понял, как они поменялись местами, и именно он оказался прижатым к стене дома. Фудзимия зашипел и пнул Кроуфорда в колено. Тот слабо охнул и прижал Аю ещё сильнее, так, что он едва смог дышать.
- Кажется, я тебе уже говорил, что думаю насчёт твоих походов в бар на пару с Балинезом, - рявкнул оракул.
- Ты мне не указ, - едва выговорил Ая. Ему казалось, что грудная клетка, притиснутая тяжёлым телом к камню, вот-вот лопнет. Но он скорее умер бы, чем попросил пощады.
- А я думаю, что я единственный, кого ты должен слушаться, - шепнул Брэд.
- С чего это?
- Здоровый и послушный – ты мне больше нравишься, чем умирающий. И чтоб я больше не видел в твоих руках сигарету, не люблю целовать курящих!
- Какого чёрта? – возмутился Ая, - тебя не было три месяца! Да я тебя уже похоронил!
- Пришлось уехать, - невозмутимо сказал Кроуфорд.
- Наверно, ты не знаешь о таком полезном изобретении, как телефон?
- Мне нельзя было звонить, за мной следили, - оправдался оракул.
Конечно, он преувеличил. Но, оставив за бортом самолёта Фудзимию, он не хотел возвращаться к нему в виде бестелесного голоса в трубке. Он не хотел счастья по частям, только всё и сразу. Но вот объяснить это разозлённому и обиженному Абиссинцу было проблематично.