С днём рождения, Муза!

[sterw]

 алиса777, надеюсь, тебе понравится!

Последняя попытка

Автор: Рыжая Стервь
Фэндом: Weiss Kreuz
Персонажи: Кроуфорд/Фудзимия
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Фэнтези, Омегаверс

Размер: Мини, 18 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король. И был у него сын-принц, всего один, да и тот – омега, а звали того принца - Фудзимия Ран. Королевство было маленькое, но король (вовремя выпалывал баобабы) очень хорошо им управлял, а принц рос единственным ребёнком в любви и ласке. И так бы он и вырос, и выдали б его замуж за хорошего человека – да откуда ни возьмись, прибыл в королевство колдун… И как только таможня пропустила!

ПРОЛОГ

- Готово, господин? - сухонький нотариус, одетый в широкий, не по росту, балахон мышиного цвета, удостоверяющий его принадлежность к почтенной гильдии крючкотворов, принял у Кроуфорда только что подписанный контракт и, согнувшись в три погибели, заверил бумагу личной печаткой.
- Поздравляю с выгодной сделкой! - физиономия нотариуса сморщилась в понимающей гримасе.
Фамильяр, уютно устроившийся у Кроуфорда на плече, выдавая возникшую в душе хозяина при этих словах брезгливость, поменял свой цвет с травянисто-зеленого на грязно-серый и недовольно завозился, хлопая перепончатыми крыльями.
- Тише, Шу, тише, - успокоил дракончика Брэд. – Надеюсь, вы, мастер Рене, не думаете, что я посмею не выполнить условия контракта?
- Что вы, господин, и в мыслях не было! – нотариус деловито собрал письменные принадлежности и откланялся.

- Не думай о плохом, Брэдли!
Граф Амитвиль, обложенный в своем кресле со всех сторон подушками, ободряюще улыбнулся свежеиспеченному супругу. Омега был стар, и Кроуфорд знал, что долго он не протянет. Собственно, подписывая брачный контракт с давно вдовевшим графом, обладателем крепкого замка на побережье, прекрасных пахотных земель и громкого титула, Брэд и надеялся на скорейшее освобождение от семейных уз. Благо, задурить голову старому сластолюбцу было несложно.
- Я весь в нетерпении, о мой супруг!
Амитвиль шаловливо подмигнул, и Кроуфорда бросило в дрожь от отвращения. Впрочем, он знал, на что подписывался, и был не настолько жесток, чтобы лишить человека, принесшего ему земные блага, полагающейся ему супружеской ласки.
- Солнце мое, - попытался он, однако, отговориться, - а ты хорошо себя чувствуешь? Мне бы не хотелось раньше времени оплакивать тебя.
- Ничего, чем скорее я умру, тем скорей ты меня воскресишь, мой прекрасный колдун!
Кроуфорд был некромантом. Конечно, он мог поднять из могилы мертвеца, но о том, в каком состоянии будет при этом мертвая, лишенная души плоть, он предпочитал не распространяться.
Фамильяр на плече у Брэда зарделся ярко-розовым, потом подумал и украсился голубыми пятнышками. Кроуфорд принужденно улыбнулся и покатил кресло с супругом в спальню – выполнять супружеский долг.


Как Кроуфорд и надеялся, после свадьбы граф протянул не больше месяца.
Похороны были пышными, по высшему разряду. Прекрасное настроение Кроуфорда омрачилось лишь тем обстоятельством, что вступление в наследство оформлял уже знакомый ему мастер Рене. В кривой физиономии нотариуса Брэду так и чудилась понимающая усмешка, и некроманту пришлось бороться с желанием доказывать ему с пеной у рта, что смерть графа произошла от естественных причин.
Бумаги были подписаны, скорбные речи отзвучали, гости разъехались по домам.
Кроуфорд остался наедине с телом своего омеги, лежащим в гробу посреди церкви. Свечи нещадно чадили, озаряя неровным светом хмурые лики святых, курильницы источали наркотический дым, и Брэд, глядя в лицо своему почившему супругу, вдруг представил, что мертвые глаза открываются, а впалый рот искажает насмешливая гримаса. Кроуфорд зажмурился и потряс головой. Морок исчез. Чародей склонился над телом и коснулся губами сухих холодных губ.
- Прости, - сказал он, отступив на шаг.
Фамильяр взлетел с плеча колдуна и завис над гробом, мелко трепеща крыльями. Он повернул гребенчатую голову и взглянул на хозяина, и Кроуфорд отметил насмешку в ярко-синих, с вертикальным зрачком, глазах. Брэд едва заметно кивнул, дракончик прицелился и плюнул огнем. Негасимое Пламя ярко-белым сгустком упало вниз, тут же приняв гроб в свои жаркие объятия. Мертвец зашевелился, пламя скручивало безжизненные мышцы, передавая им толику своей энергии, но вскоре все обратилось в прах.
- Вот незадача! – Кроуфорд покачал головой, - Шу, как же тебе не стыдно! Теперь я не смогу выполнить последний пункт брачного контракта. Кто сумеет поднять с того света этот пепел? Только не я!


1.

Снег спекся белой коркой, и лошади то и дело проваливались в нее по колено, с хрустом ломая наст. Впереди бежала приобретённая в пострадавшей деревне коза. Животное, в отличие от дисциплинированных лошадей, идти не хотело, и его то и дело приходилось погонять длинной палкой. Ран целеустремленно продвигался по следу козы верхом на Сиропе. Старый конь послушно шел вперед, и Кэн боролся с инстинктом наседки, глядя на то, как его бесстрашный друг и повелитель рискует своей жизнью.
- Понять не могу, чего нас понесло-то сюда, - мрачно сказал Кэн.
- Тише, - оборвал его Ран, - вдруг он здесь. Спугнёшь!
Место, откуда снежный тигр совершал разбойничьи набеги на человеческое жильё, находилось где-то рядом. Именно сюда направили охотников местные старожилы, прибегшие сегодня утром к господской защите от страшного чудовища.
- И хорошо если спугнём! – упёрся Кэн, - если с вами, не приведи Господи, что-нибудь случится, я до рассвета точно не доживу. Меня ваш батюшка живьём в землю закопает. И чего вам дома-то не сидится, а?
- Я - сюзерен, и должен защищать своих людей, - Ран остановился и придержал лошадь. – Как будто ты этого не понимаешь. Не задавай идиотских вопросов!
- А что, нельзя было дружину послать? Им-то проще справиться со снежным тигром, чем нам двоим. Вы принц, как-никак, омега к тому же! Ваше ли дело по лесам шлындать, на нечисть всякую охотиться?
- Кэн, - вздохнул принц, - мне уже шестнадцать. Того и гляди, как меня просватают, и поеду я на край света детей мужу своему рожать. Дай уж последний раз хоть почувствовать себя человеком.
Кэн Хидака был сыном кормилицы принца, считай, молочным братом. Они вместе росли, вместе играли в войну, вместе учились, и иногда Ран чувствовал, что, имея право выбора, отдал бы свою девственность Кэну, надёжному, красивому и сильному, Кэну, у которого не было недостатков, кроме происхождения, а оно для принца не играло решающей роли.
Хидака замолчал и тронул лошадь. Лисичка пошла вперёд, Сироп, недовольный потерей ведущего места, всхрапнул и стал обгонять. В этот момент коза заблеяла и провалилась под наст по самую шею. Всадники насторожились. Ран выхватил короткий арбалет. Коза обеспокоено топталась на месте, крутя рогатой головой. Внезапно она коротко вскрикнула и исчезла. Из-под снега окропило ярко-алым, и ледяная корка зазмеилась трещинами.
- Ран, берегитесь! – заорал Хидака, прицеливаясь в открывшиеся проломы.
Принц, не отвечая, взвёл оружие. Наст пошёл ломаться пластами, и перед Сиропом выметнулась вверх гигантская туша. Снежный тигр походил на одноимённого хищника только наличием чёрных полос на шкуре. Грязно-белый мех местами свалялся в неопрятные колтуны, короткий хвост яростно нахлёстывал могучие бёдра. Задние ноги чудовища, похожие на ноги гигантского кролика, с лёгкостью поднимали в воздух его вес, передние, кротовьи, лапы прорывали ходы под землёй так же легко, как и под снегом, а длинная пасть, усаженная желтоватыми клыками, перемалывала всё – от шерсти до костей. Кэн, стреляя, на взгляд успел определить, что зверь уже достиг зрелого возраста – его длина почти равнялась длине лошадиного тела, от кончика морды до репицы хвоста.
Стрела со свистом сорвалась с тетивы и ушла в снег. Зверь повернулся к Кэну. Лисичка захрапела, в ужасе поджав большие коричневые уши, и попятилась, почти присев на задние ноги.
- Кэн! – вопль принца прорезал морозный воздух.
Тигр прыгнул. Лисичка прянула вбок, и Кэн мячиком, прикрывая голову, скатился с её спины в снег.
Ран, оскалившись, нахлёстывал хрипящего от страха Сиропа, заставляя его приблизиться к тигру, взвёл арбалет и прицелился. Арбалетный болт скользнул мимо морды, попал холку и повис там, застряв в плотной шкуре и не задев ничего, опасного для жизни. Ран выхватил меч и пришпорил коня. Сироп встал на дыбы, прикрыв глаза и отведя морду в сторону, чтобы не видеть ревущего монстра. Тигр прыгнул, и принц встретил его ударом меча. Лезвие пришлось прямо посреди лба чудовища, но голова, защищенная костяной пластиной, выдержала. Сироп, которого тигр в прыжке задел задней лапой, не устоял и упал на бок. Ран едва успел вытащить ноги из стремян и откатиться в сторону. Он мгновенно поднялся на ноги и встал в стойку, загораживаясь мечом. Удар мощной лапой пришёлся по касательной, зверь метил в голову, но принц успел уклониться. Кэн уже спешил на помощь, утопая в снегу по колено, а то и по пах, крича и размахивая оружием. Ему удалось отвлечь внимание монстра, тигр обернулся на назойливый источник шума, и в этот момент Ран с разбегу вонзил меч ему под нижнюю челюсть. Зверь взвыл и встал на задние лапы, возвышаясь над охотниками, хрипя, он драл передними когтями застрявший в шкуре клинок, и кровь хлестала и пачкала его мех. Кэн прыгнул, целясь тигру на спину, и перерубил шейные позвонки. Зверь упал на покрасневший от его крови снег, загребая задними лапами в предсмертной судороге. Ран глубоко вздохнул и опустился на землю, обессиленный схваткой. Кэн подошёл и подал ему руку.
- Вставайте, мой принц, так и простудиться недолго! Поедем, дома, наверно, заждались.
Ран кивнул.
- Шкуру бы снять, - сказал он.
- Приедем домой, пришлём егеря за шкурой. Давайте, поднимайтесь скорее, мне ещё Лисичку ловить.
Лисичка, однако, далеко не убежала – стояла у края поляны и, тяжело дыша, смотрела на подходящих к ней людей.
Кэн, приговаривая вполголоса что-то ласковое, взял лошадь за узду. Почуяв родной запах, она успокоилась и разрешила ему проверить упряжь, после чего Кэн вскочил в седло и поскакал следом за принцем.

Когда они приехали в замок, солнце уже садилось. Стражник у ворот, почтительно кланяясь, сообщил, что король уже с час как ищет своего сына, и Рану пришлось идти к отцу в том виде, как он был – перепачканному кровью и измотанному.
- Иди, Кэн, да позаботься послать кого-нибудь за шкурой, - сказал принц, остановившись на мгновение перед дверью в отцовские покои, - было бы жаль потерять такой трофей.
Хидака досадливо фыркнул и отправился выполнять приказ.
- Ран? Ну наконец-то. Я уже хотел отправить людей на поиски. Почему, когда ты нужен, тебя не найдёшь?
Король в раздражении расхаживал по комнате. Кроме него, Ран заметил сидящего у камина первого советника (и, как поговаривали злые языки, фаворита) Сомерсета, да на столе сидело некое странное существо – миниатюрный дракон, бледно-жёлтого цвета. Существо заметило Рана и подбежало к нему, уморительно переваливаясь на четырёх кривых лапах. Принц протянул руку, и оно, недолго думая, ловко переместилось со стола на его плечо.
- Садись и слушай, - бросил король. Ран присел на стул, боясь испачкать обивку и недоумевая, в чём причина отцовской невнимательности – не увидеть, что одежда принца покрыта кровью, мог только слепой или страшно рассеянный человек, а отец таковым не был.
- Дракон принёс письмо от мистера Кроуфорда, - бросил король. – Вот оно. Читай, можешь про себя - мы с Сомерсетом уже насладились его стилем.
Ран развернул свиток.
«Сир! Позвольте приветствовать Вас и заверить в своём глубочайшем почтении. До меня дошли слухи, что в последнее время по королевству расползлись твари, ранее неведомые. Снежные тигры, собакоголовые грифоны, дремучие выползни, и множество других чудовищ нападают на людей и скот, опустошают целые поселения. Будучи вашим верным подданным, я готов оказать посильную помощь и вывести всю эту нечисть с Вашей земли. Кроме того, будучи наслышан о достоинствах Вашего сына Рана я нижайше прошу у Вас его руки.
Преданный Вам Брэд Кроуфорд, граф Амитвиль».
- Что скажешь? Не правда ли, похоже на ультиматум? Наглый и беспардонный.
Король остановился напротив обескураженного принца.
- Кроуфорд? Это тот самый колдун, женившийся на графе Амитвиле? Говорят, что именно он причастен к появлению на наших землях этих ужасных монстров, - Ран поднял глаза на отца. – Он что, делает мне предложение?
- Вот именно! А женившись на тебе, он непременно унаследует и престол, ведь ты у меня – единственный, - с горечью промолвил король. – Неплохой ход!
- И ведь нам совершенно нечего ему противопоставить, - мягко заметил Сомерсет, - у него сила.
- У нас же есть войско, - всё больше волнуясь, сказал принц.
- А у него есть эти твари, и мы даже не знаем, каким количеством он располагает. К тому же, ещё в первый год своего владения графством, он сколотил у себя небольшую армию из отпетых негодяев. Одному богу ведомо, с помощью чего он держит их в узде, но, как мне удалось узнать, дисциплина у них на высоте.
- Да боятся его все, - махнул рукой король, - он же чародей и некромант, покойников на кладбище поднять может, над погодой колдует, как бабка над веретеном. Окрестные деревни криком кричат, выполняют всё, что он ни потребует. Нужно подати увеличить – пожалуйста, господин граф! Нужна прислуга – вот, господин, девки, выбирайте любых!
Фамильяр, дремавший, полузакрыв глаза, у принца на плече, проснулся и зевнул с подвыванием, демонстрируя присутствующим набор острых клыков и длинный розовый язык, раздвоенный на самом конце. Король запнулся на полуслове, дико посмотрел на дракончика и замолчал.
- Вы ведь уже всё решили, сир, не так ли? – принц боялся посмотреть отцу в глаза.
- Да, - тяжело ответил король, - я решил.
- Когда ехать? – бесцветно спросил Ран.
- Сейчас составлю письмо и пошлю его твоему жениху с этим… животным. Утром отправлю своего доверенного представителя с брачным контрактом - не хочу перекладывать на тебя ещё и эту ношу. А ты, мой мальчик, поедещь спустя три-четыре дня, с приданым и десятком гвардейцев.
Король поднял сына на ноги и, проникновенно глядя ему в глаза, обнял за плечи.
- Выхода у нас нет, понимаешь? – зашептал он, - ну не грусти! Говорят, Кроуфорд этот молод и собой хорош. Может, у вас ещё всё наладится. Боже, что с твоим платьем! – наконец король разглядел, в каком состоянии его сын, - Ты ранен? Ты же весь в крови!
Ран мягко высвободился из отеческих объятий и отступил на шаг в сторону двери.
- Ничего страшного, мы с Кэном были на охоте! – скороговоркой выпалил он, стремительно скрываясь в коридоре.
- И на кого это вы изволили охотиться? – сердито закричал король.
- На куропаток! – исчезая, словно заправский призрак, выкрикнул принц.
Король расстроено вздохнул. Фамильяр, слетевший с плеча принца во время этой кутерьмы, покружил под потолком и плюнул пламенем в стоящие у стены рыцарские доспехи, принадлежавшие кому-то из высокородных предков этак пару столетий назад. Доспехи оплавились и стекли на пол, где и остались блестящей лужицей, подёрнувшись матовой дымкой по мере остывания. Король переглянулся с советником, вздохнул и потыкал в расплавленный металл тростью.
Ран, единственный сын правящего монарха из династии Фудзимия, родился, по воле божьей, омегой, воспитывался, по собственному желанию, альфой, и, если бы жених был выбран отцом, которого принц глубоко уважал, он подчинился бы этому выбору беспрекословно. Но это был шантаж, а с шантажистами у Фудзимии не могло складываться никаких отношений, кроме тех, что предполагают битву до смерти, поэтому принц был готов на убийство, которое решит все проблемы.
Оружие, могущее ему пригодиться, он спрятал в сундучке с личными вещами. Там, кроме драгоценностей, перешедших по наследству от омеги-папы, умершего при родах, хранились несколько книг, столь же редких, как драгоценные камни, полный географический атлас, детские туфельки, которые носил еще дед Рана, и несколько милых его сердцу безделиц. Теперь эту коллекцию пополнила пара отточенных ножей, арбалет с дротиками и прочная удавка, скрытая в широком ручном браслете из толстой кожи. Сундучок ощутимо потяжелел, зато на душе у Рана стало спокойнее.

Фамильяр с привязанным к когтистой лапке письмом улетел ещё ночью. Ран прямо представлял себе, как колдун (высохший не то от старости, не то от злобы) получает письмо, разворачивает его и читает, зловеще хохоча и потрясая посохом. Принц сжимал кулаки и клялся, что очень скоро уложит триумфатора в могилу своей собственной рукой.

Королевский посланник Оми Цукиёно, подающий большие надежды в области дипломатии несмотря на свой юный возраст, выехал на рассвете дня, следующего за днём получения письма. Он вёз при себе брачный договор, а также был наделён полномочиями для его подписания вместо принца. То ли король решил таким образом оградить своего сына от неприятной для него процедуры, то ли просто гарантировать успех этой сделке, в случае, если Ран в последний момент вздумает заартачиться – Фудзимия старался не рассуждать, чтобы не потерять присутствия духа.
Ран всегда хорошо относился к воспитаннику своего отца, но это не мешало ему на сей раз желать посланнику всяческих бед – от падения с лошади до болезни, подцепленной в придорожном кабаке.

Неделя, отпущенная на сборы, всё-таки закончилась. Процессия отправлялась на рассвете – Ран в сопровождении дюжины воинов верхами, крытый фургон с приданым и, конечно же, Кэн. Последний был очень обижен на молочного брата, поскольку тот всячески пытался воспрепятствовать законному желанию Хидаки повсюду следовать за принцем.
Узнав, что Кэн всё равно едет с ним ко двору Кроуфорда, Ран даже перестал с ним разговаривать. Это не помогло. Когда утром маленький отряд выехал из городских ворот, Хидака, недоумевающий и злой, был в числе сопровождающих принца гвардейцев.
Он ехал, как всегда, слева и чуть позади Фудзимии, цепко поглядывая по сторонам и больше не пытаясь заговорить с другом.
Впрочем, обида скоро прошла. Ран, закутанный с ног до головы в шубу из лисьего меха, в мохнатой шапке, нахлобученной на голову так, что наружу торчал только кончик покрасневшего от холода носа, напоминал большого неуклюжего зверя, и Кэн поневоле растаял, глядя на него.
Процессия продвигалась медленно, но стабильно, отвоёвывая у пространства версту за верстой. Дорога шла через поле, открытое всем ветрам. Вскоре после полудня направление ветра изменилось и небо заволокло тучами. Потянуло сыростью и вскоре повалил густой снег. Небо потемнело, и десятник, завидев вдалеке темное пятно леса, предложил переждать непогоду. Понукаемые всадниками, лошади свернули и пошли под деревья, чьи лишённые листвы кроны всё же давали какое-то укрытие от ветра и снежных заносов.
Когда костры ровным теплом уже одаривали всех собравшихся, и путешественники отдали должное ужину, гвардеец, посланный в лес, принёс еловых веток. Ран сам приготовил себе из лапника подстилку, накрыл её шубой и забрался внутрь меховой полости, закутавшись с головой. Кэн завернулся в свою шубу и устроился рядом.
Костры догорали, потрескивая, и лагерь постепенно погружался в темноту. Гвардейцы спали, набираясь сил для завтрашнего перехода, и только часовые уминали ногами снег, обходя лагерь по периметру
- Кэн, - острый локоть требовательно впился Хидаке в бок, - ты спишь? Кэн!
- Не сплю, не успел ещё, - заворчал компаньон, - что-то случилось?
- Полезай ко мне, поговорить надо!
- Нельзя, - вздохнул Хидака, - вы же просватаны, к мужу едете. Будет стыдно!
- Ещё чего! – рассердился Ран, - мы с детства так делали. И потом, никто ничего не скажет, даже если заметит. Лезь, говорю! И вообще, мне одному холодно.
Кэн снова испустил тяжёлый вздох и вылез из тёплого кокона, в который он превратил свою шубу. Ему пришлось пригвоздить взглядом караульного, который слишком откровенно пялился на него и принца, после чего Хидака, поджав мигом замёрзшие пальцы на ногах, юркнул в приоткрытую меховую полость.
В тепле он сразу разнежился и растаял, обняв за плечи тесно прижавшегося к его груди Рана.
- Теперь тепло? – Хидака с усмешкой зарылся носом в пушистую макушку и едва не чихнул от щекотки.
- Кэн, можешь пообещать мне выполнить одну мою просьбу? Это очень важно.
- Смотря что, - протянул Хидака.
- Правда, это серьёзно.
- Ну, ладно. Вы же знаете, что всегда можете на меня положиться, - заверил Кэн.
- Я хочу, чтобы ты уехал домой.
- Ещё чего! – возмутился альфа, - я когда-то поклялся, что буду сопровождать вас всюду, до самой смерти, а может, и после, если Господь позволит…
- Кэн, - нетерпеливо прервал его принц, - я освобождаю тебя от всех обязательств и прошу, вернее, требую, чтобы ты уехал. И чем раньше, тем лучше.
- Извольте объяснить, чем вызвана подобная немилость, - сухо сказал Хидака.
- Я могу не понравиться Кроуфорду и вызвать его неудовольствие, ты ведь меня хорошо знаешь - я бываю строптив. Ты можешь пострадать, если я попаду в опалу.
- Если я был готов следовать за вами даже в ад, то что меня остановит? Опала? Я разделю её с вами, и вам будет не столь одиноко на чужбине!
- Кэн! Я не хочу за тебя бояться, я должен быть уверен, что с тобой всё хорошо, - промолвил Ран, пряча глаза.
- Вы что-то задумали, я же чувствую, - с деланным спокойствием сказал Кэн, - признавайтесь! Наверняка это что-то опасное!
- Нет, ничего такого, что я тебе бы не рассказал. Спи, завтра тяжёлый день!

Сонный омега, доверчиво обнимающий Кэна за талию, вскоре заснул, а сам Хидака лежал, уставившись в тёмное небо, и старался думать о чём угодно, только не о том, что закинутая на него нога Рана трётся о причинное место. Это было трудно, почти невыполнимо, особенно сейчас, когда Фудзимия лежит на плече и дышит теплом в изгиб шеи. Кэн весь извертелся, изнемогая в борьбе с собой, сна не было ни в одном глазу, поэтому он сразу почуял, что в лагере творится что-то не то. Все звуки — похрапывание спящих, шорох шагов караульных, потрескивание остывающих костров — внезапно смолкли, словно убаюканные какой-то мистической колыбельной.
Стало так тихо, как будто Хидака находился не в военном лагере, а на безлюдном острове. Кэн перевернулся на живот и высунул голову, нащупывая за поясом нож. Костры погасли. Тучи развеялись слегка, и в просветах были видны звёзды. К счастью, глаза альфы прекрасно видели и при этом скупом освещении.
Кэн чувствовал чужое присутствие, но пока не заметил никого постороннего. Присмотревшись получше, Хидака увидел, что снег, до того момента лежавший плотными сугробами вокруг стоянки, пришёл в движение и зашевелился, как живой.
Кэн ужом выскользнул из мехового убежища. Снежная пелена ласковыми волнами поднималась вверх, зависая в воздухе и удивительным образом не падая на землю. Серое марево мешало увидеть хоть что-то, но Хидака угадывал на земле тёмные холмики - тела спящих людей, неуклонно заметаемые снегом.
Он вскочил на ноги и закричал так громко, как только мог:
- Тревога!!! Вставайте!!!
Снег приглушил голос. Ничто не шевельнулось, и альфа в первый раз почувствовал холодок страха, кольнувший под рёбра.
Взгляд заметался в поисках врага, которого можно бы было убить. Тщетно – казалось, что никого живого больше нет, остался снег, заметающий землю, и Хидака. Одиночество сдавило горло.
«Усни, - беззвучно нашёптывало нечто, - ляг и усни, и пусть тебе приснится лето, и зелёный луг, и река, полная солнечного блеска…»
«И Ран, - всплыло в беспутной голове, - голый Ран, лежащий на берегу, мягкий и расслабленный… Ран... Ран?»
Засыпающее сознание встрепенулось, как от толчка; пока ещё нехотя возвращаясь в сегодняшнюю ночь, Кэн приходил в себя, вспоминая ощущение теплого дыхания на своей шее, и щекотку алых волос.
Когда Хидака сумел открыть глаза, он понял, что лежит на спине, и снег тает на его лице, а в глаза ему пристально смотрит неизвестное существо размером с большую собаку.
- Спи, - оно не то шептало, не то пело, и голос звучал где-то у Кэна в голове, - усни… всё вокруг спит, и видит сны... и белая дорога, и мягкий снег…
Существо не успело понять, что его колдовство не сработало – Хидака действовал стремительно. Приподнявшись, он схватил монстра за шкирку и ударил его ножом. Существо захрипело, оскалив приличных размеров пасть, и издохло. Кэн с омерзением отбросил его подальше и долго оттирал липкие от крови руки.
- Что такое? Кто кричал?
Боевой десяток начал просыпаться. Кэн прежде всего бросился проверить состояние принца. Тот, сонный и недовольный, тёр кулаками глаза.
Десятник, тщательно изучив ночного гостя, опознал его, как «сонника». Это редкое существо насылает на спящих путников морок и преспокойно питается уснувшими людьми. Выжить после нападения сонника сложно, так что, с точки зрения десятника, этой ночью через Хидаку сам Господь помог путешественникам.
- Ну вот, - усмехнулся Кэн, - видите, если б я остался дома, через кого пришлось бы действовать Господу? Все бы погибли!
Ран слабо улыбнулся и промолчал.
Это был первый и последний ночлег, проведённый в лесу. Далее дорога проходила вблизи деревень и маленьких городков, и путники могли выбирать, расположиться ли в трактире, или в доме местного главы.

Неделя путешествия подходила к концу. Последний ночлег застал Рана в деревне Кедровка. Он с Кэном занял единственную отдельную комнату на постоялом дворе. Гвардейцы расположились внизу, на первом этаже, со всех сторон обступив открытый очаг. Воины грелись у огня, не торопясь, со вкусом, ели, травили байки, сплетничали - в основном о хозяине замка Амитвиль. Наскучив слушать, Кэн поднялся наверх, постелил себе на полу, подле кровати, рухнул на матрас и сразу уснул.
Ран вытянулся на узкой койке. Ему не спалось, ведь скоро ему предстояло встретиться с мужем. Каким он будет, этот человек? Не поколеблется ли решимость Фудзимии покончить с чародеем?
Ран вздохнул. Ночную тишину нарушало мерное похрапывание Хидаки. Принц решительно встал с кровати и прилёг рядом с Кэном.
Кэну снилось счастье. Оно переполняло его, от макушки до кончиков пальцев, оно светилось и грело, как солнце, и Хидака во сне вскоре сам начал светиться, словно гнилой пень. Он перевернулся на спину, и обнял принца за плечи, так и не проснувшись. Ран улыбнулся и тихонько потряс друга за плечо.
- Кэн, проснись! – позвал он шёпотом.
Хидаке просыпаться не хотелось, но пришлось, так как Фудзимия не оставил попыток его добудиться. В конце концов он дрогнул и открыл глаза.
- Ран? Что вы здесь делаете? – заметив, что сжимает принца в объятиях, Кэн пришёл в ужас.
- Успокойся, - примирительно сказал Ран.
- Неужели вам снова холодно? – съязвил Хидака.
- Нет, что ты! Мне снова одиноко, - поправил его принц. – Послушай, мне помощь нужна.
- Какая? - напрягся Кэн.
- Я еду к мужу, о котором знаю только, что он некромант и плохой человек. Я не хочу, чтобы он стал у меня первым и единственным. Кэн, я прошу… нет, я тебя умоляю, Кэн – возьми меня! Хочу, чтобы в первый раз меня взял тот, к кому я… кого я ценю.
Хидака, как подброшенный пружиной, сел и уставился на Рана, веря и не веря своим ушам.
- Я не шучу, Кэн, - угрюмо добавил принц, не видя того результата, на который он рассчитывал. – Ты – мой самый лучший друг, и я, признаться, не раз думал о таком…
- Я не могу, - выдавил Хидака, опуская голову, - это жестоко, Ран!
- Почему? – горячо зашептал принц, - я всегда считал, что могу во всем рассчитывать на тебя!
- Я могу умереть за вас, мой принц, но этого не просите! Он узнает – ваш супруг - унюхает, или наколдует что-нибудь, и разгневается на вас, а я не хочу подвергать опасности вашу жизнь! И потом – это же бесчестье!
- Глупости! Не беспокойся об этом!
Ран умолял, зная про себя, насколько ему безразличен будущий гнев мужа, тем более, что в своих мыслях он уже приговорил графа к смерти и даже привёл приговор в исполнение. Но Хидака не слушал.
- Прости, - выдавил Фудзимия, - я не подумал о твоих чувствах. Возможно, дело в том, что я не нравлюсь тебе в этом плане.
Кэн, и так державшийся из последних сил, при этих словах всё таки дрогнул - молча сдёрнул с бёдер принца штаны и стал целовать его живот, спускаясь всё ниже, зарываясь носом в жёсткие паховые волоски, вдыхая животный возбуждающий запах. Ран окаменел, боясь спугнуть. Его сердце бешено стучало, а в голове стоял несмолкающий шум.
Но когда Хидака начал лизать его член, все мысли из его головы улетучились, оставив звенящую пустоту, которая взорвалась огненным фейерверком оргазма. Кэн спустил в штаны в тот момент, когда почувствовал языком набухающую жилку у основания члена принца.
- Больше никогда не говорите, что вы мне не нравитесь, - сказал Хидака, садясь на своём матрасике, - вы – самое дорогое, что у меня есть, и я готов ради вас на всё. Но то, чего вы просите, невозможно, я вас слишком уважаю. А сейчас отправляйтесь-ка в кровать, сударь. Спать пора!

Роли поменялись. Теперь Ран засопел, едва коснувшись головой подушки, а Кэн так и провалялся до рассвета, безнадёжно пялясь в потолок.


2.

На чистом снегу черным росчерком рисовались трое всадников, выехавших навстречу гостям. Передовой всадник красовался на белом жеребце, с непокрытой, несмотря на мороз, головой. Гладко выбритое смуглое лицо сияло оживлением от быстрой скачки. Длинные волосы, перехваченные у затылка заколкой, плясали по спине чёрным шлейфом. Плащ из соболя распахнулся на груди, позволяя увидеть кружево рубашки цвета слоновой кости. На его плече, крепко ухватившись когтями за кожаный наплечник, сидел фамильяр. Человек вырвался вперёд, оставив позади двоих сопровождающих. Его цепкий взгляд безошибочно определил главного. Он уверенно подскакал к Рану и поклонился, не сходя с лошади.
- Ваше высочество, я счастлив приветствовать вас на своих землях!
Под его слегка насмешливым взглядом Фудзимии захотелось свернуться калачиком и стать невидимкой. Он представил себе, как выглядит после долгой зимней дороги – завёрнутый в тёплую шубу с ног до головы, из капюшона выглядывает только кончик покрасневшего от холода носа. От волнения у Рана зачесалось между лопатками, тем более, что колдун оказался совсем не таким, как юноша себе представлял.
Кроуфорд был молод и хорош собой, и помимо воли принц подумал о первой брачной ночи, отчего у него моментально пересохло во рту.
К чести Брэда, он заметил не только покрасневший нос, но и яркие глаза, мечущие молнии в глубине меховой полости, и надменную осанку, с которой держался наречённый супруг.
Обрадовавшийся встрече Шу взлетел с плеча хозяина и уселся Рану на голову, сведя на нет всё показное высокомерие юноши. Принц не делал попыток согнать назойливую рептилию, несмотря на то, что его вид с дракончиком, превратившим его шапку в подобие гнезда, вызывал у присутствующих улыбку. Фамильяр, между тем, не задержался надолго, лишь поменял цвет своей чешуи с нежно-лазоревой на тёмно-алую.
- Вот как? – задумчиво шепнул Брэд, подставляя указательный палец вернувшемуся дракону, – он уже меня ненавидит? Но мы ведь ещё словом не перемолвились!
Весь оставшийся до замка путь чародей ехал стремя в стремя с принцем, развлекая его беседой и стараясь составить мнение о нём.
Ран отвечал односложно или вообще ограничивался кивком. Его ближайший друг и наперсник то и дело путался под ногами и всячески мешал, так что Кроуфорд уже начал раздражаться и всерьёз подумывать, как избавиться от назойливого приставалы, при этом не трогая его даже пальцем, чтобы не расстраивать юного принца.
Наконец они прибыли на место.
Слуги выстроились во дворе, приветствуя гостей. Слегка оторопев от подобного приёма, Фудзимия, а следом за ним и его сопровождающие, пересекли чисто выметенный двор по брошенному им под ноги ковру. Кроуфорд любезно предложил гостям размещаться в замке, сообщив, что ждёт всех к столу через час. Ран, в сопровождении Хидаки удалился в выделенные ему покои, оставив хозяина замка обуздывать своё нетерпение в одиночестве.
Оставшись наедине с Кэном, Фудзимия без сил опустился в кресло.
- Одевайтесь, - сумрачно бросил Хидака, - муж ждёт вас! Кстати, как вам ваш супруг? Как по мне, так весьма хорош и породист!
Ран поднял страдающие глаза, и Кэну стало стыдно за этот дикий приступ ревности.
Прислуга принесла таз для умывания и кувшин с тёплой водой. Ран разделся и принялся приводить себя в порядок. Хидака с трудом отвёл глаза от его обнажённого торса.
В дверь тихо постучали.
- Войдите! – откликнулся принц.
В комнату вбежал сияющий Цукиено, одетый в короткие бархатные панталоны тёмно-коричневого цвета и куртку с пуфами. Его светлые волосы венчал берет, украшенный пером фазана и лихо заломленный на правое ухо. В руках юноша сжимал свиток, который и приподнёс Фудзимии, опустившись перед ним на колено.
- Оми, что за церемонии, - вздохнул Ран, принимая пергамент. – Что это?
- Брачный договор, подписанный и заверенный, всё, как положено, - сообщил Оми.
- Что, я теперь замужем? – уточнил Фудзимия.
Цукиено кивнул.
- Оми, расскажи, что думаешь об этом колдуне? – встрял Хидака. – Как он тебе?
- Ну, я сам недавно приехал, - пожал плечами юноша, - но если вы думаете, что тут толпами бродят ожившие мертвецы и другая пакость – то вы ошибаетесь, такого я не видел. А прислуга им довольна, я нарочно спрашивал. Да и крестьяне не жаловались, наоборот – в голодный год, говорят, он из собственных запасов зерно раздавал.
- Вот как, - задумчиво сказал Ран.
Тем временем Кэн разобрал вещи и приготовил подобающую принцу одежду.
Фудзимия надел лиловые панталоны до колен и камзол глубокого пурпура, расшитый серебряным позументом. Разрезы на рукавах позволяли оценить по достоинству тонкое полотно рубашки цвета слоновой кости. Кэн расчесал длинные волосы принца и заплёл прихотливую косу. На голову Рану он возложил символ царского рода – изящный золотой венец с семью зубцами, украшенный аметистами и изумрудами. Поправил пенное кружевное жабо, выбегающее из-под воротника, и одобрительно кивнул.
Потом быстро привёл себя в порядок и поклонился, полушутливо открывая перед Фудзимией дверь.
- Прошу вас, ваше высочество!
Принц кивнул, надменно вздёрнул голову кверху и прошествовал вперёд, озорно подмигнув Хидаке.

Увидев спускающегося по лестнице Фудзимию, Кроуфорд едва сумел скрыть своё восхищение. До этого момента он смотрел на своё супружество как на выгодную сделку, в которой присутствие принца было лишь нагрузкой, теперь же его приоритеты менялись, а жизненные установки терпели полный крах. Настоящим выигрышем оказался именно супруг, а всё остальное – титул, царство, наследство являлось приятным дополнением к основному блюду.
Граф вышел навстречу омеге и галантно подал ему руку, игнорируя подскочившего тут же Хидаку. Принц окинул его рассеянным взглядом и сел в предусмотрительно выдвинутое кресло. Кроуфорд устроился рядом, и трапеза началась.
- Принц, я не могу скрыть, как я счастлив тем, что судьба распорядилась нашими судьбами именно таким образом! – рассыпался в комплиментах Брэд. Что-то беспокоило его, какая-то неправильность, а именно – прочная связь, которую он чуял между Раном и этим… Хидакой. Он принюхался. От Рана не пахло ничем запретным, хотя легкий запах, присущий Кэну, на его коже присутствовал. Впрочем, Кроуфорд мог объяснить этот факт близкой дружбой и совместным путешествием. От его внимания не укрылась и симпатия, сквозившая во взглядах этих двоих. Что-то происходило между ними, и Брэд вполне мог понять, что именно. К концу ужина граф уже принял решение о необходимости подсунуть Хидаке другой предмет для обожания и даже наметил кандидатуру этого счастливчика.
После трапезы граф пригласил Фудзимию на прогулку.
Гуляя с ним по заснеженному саду, колдун обнимал омегу за талию, хотя этому и мешала объёмистая шуба, и нашёптывал на ухо милые глупости. Ран краснел, бледнел и даже хотел было сбежать, но крепкие объятия мужа не позволили ему этого сделать.
Сделав круг, Кроуфорд подвёл Рана к входу во дворец и здесь остановился, положив руки на плечи супруга.
- Признаюсь вам честно и откровенно, мой друг, - начал он, пристально следя за выражением аметистовых глаз, - получив брачный контракт, я хотел предоставить вам покои в моём замке, чтобы вы могли постепенно привыкнуть ко мне и даже, возможно, полюбить меня, как своего мужа. Таким образом, вы жили бы здесь до совершеннолетия, и девственность ваша была бы неприкосновенна, пока вы не вступили бы в возраст, подходящий для брачных отношений. Но сегодня, увидев вас, я понял, что не смогу противиться искушению. Вы слишком обольстительны, чтобы я мог не притрагиваться к вам. Могу только обещать, что буду с вами нежен и аккуратен!
Ран моргнул, и в глазах его Кроуфорд не увидел ничего, то есть, вообще никаких эмоций.
- Сейчас прислуга подготовит вас, и, начиная с этой ночи вы будете спать в моей опочивальне.
- Могу я перед этим зайти к себе? – учтиво спросил Фудзимия, - мне нужно взять браслет, который является моим талисманом.
- Конечно, - улыбнулся Брэд. – В таком случае, я пришлю за вами через четверть часа.
Ран кивнул и направился к себе в комнату, оставив мужа ломать голову, что именно заставило загореться эти глаза – уж не упоминание ли о таинственном талисмане?

Фудзимия достал из ларца кожаный браслет, в котором пряталась свёрнутая кольцами удавка, и застегнул его на запястье. У него слегка дрожали руки, ведь этим последним действием он соглашался на убийство, подписываясь под собственным решением избавить мир от некроманта. Хидака смотрел на него, не понимая, отчего Ран так взволнован.
- Кэн, за мной сейчас придут, - сбивчиво сказал принц, - и лучше, если ты уедешь домой, не дожидаясь утра.
- Что? – заволновался альфа, - опять вы за своё?
Его прервал стук в дверь. Три омеги, приторно улыбаясь, вошли, не дожидаясь приглашения, и низко склонились перед Раном.
- Прошу вас следовать за нами, - сказал старший, - мы вас проводим.
Фудзимия кинул на Кэна полный отчаяния взгляд, поднял голову и с видом мученика шагнул за дверь.

Его провели какими-то коридорами, потом сопроводили вниз по лестнице, и Ран оказался в помещении, освещённом множеством свечей. В середине комнаты стояла деревянная бадья такого размера, что Ран мог бы при желании даже плавать в ней. В очаге горел огонь, и омега, одетый в прикрывающий чресла передник, подбросил туда охапку сушёных трав, отчего воздух тотчас наполнился приятным, с лёгкой горчинкой, ароматом.
Омеги почтительно помогли принцу раздеться и забраться в бадью. Его мыли три пары рук, вначале едва дотрагиваясь до кожи, потом всё смелее и смелее. В конце концов чья-то рука нагло залезла ему между ягодиц, в то время как другая намывала член, тщательно намыливая между крайней плотью и головкой.
Крики протеста услышаны не были, и Ран, пристыженный, замолчал, позволив делать с собой всё, что им заблагорассудится.
Омеги вытащили его из воды, завернули в отрез отбеленного льна и хорошенько растёрли, отчего кожа принца, всегда бледная, приобрела розовый оттенок. Потом его уложили на лавку вниз лицом. Один омега взял плошку с подогретым маслом и добавил туда каплю мускуса, пять капель розового масла и десять капель алоэ, растёр все это и стал наносить на кожу полученную ароматную смесь, массируя при этом мышцы. Остальные омеги, посмеиваясь и перекидываясь шутками, начали помогать. Было так приятно, что Ран даже слегка задремал, очнувшись в тот момент, когда чьи-то пальцы проникли в анус и стали растягивать сфинктер.
- Эй, вы что делаете, наглецы? – вскричал принц и попытался вскочить с лавки.
- Ваше высочество, не мешайте, - пропел старший омега, - мы вас хорошо подготовим, чтобы вам не было больно.
- Не бойтесь, мы своё дело знаем, - поддержал его второй.
Фудзимия чуть не заплакал от бессилия.
Когда его перевернули на спину, он вздохнул с облегчением, думая, что экзекуция закончилась. Не тут-то было. Всё повторилось – лёгкий массаж сменился откровенными ласками, умелые пальцы обследовали гениталии, постоянно следя, чтобы член оставался в состоянии эрекции.
Кто-то из омег занялся ногтями принца на руках и ногах – подровнял миниатюрными ножничками и принялся наносить тёмно-вишнёвую краску, второй стал аккуратно выщипывать волоски на теле. Третий расправил волосы и принялся их расчёсывать.
При этом, когда член начинал падать, его обязательно трогали и лизали, добиваясь, чтобы он наполнился кровью. К концу процедур Фудзимия уже ёрзал на своей лавке от непроходящего возбуждения.
Волосы ему удалили на всём теле, оставили только пушок на яичках и вокруг члена.
- Господин так любит, - объяснил старший омега.
Потом принца поставили на ноги и накинули на него нежно-сиреневую рубашку и тонкого хлопка. Ран порадовался тому, что рубашка была с длинными рукавами и целомудренно закрывала щиколотки, пока омеги, хитро перемигиваясь, не распустили на спине шнуровку, распахнув одеяние от пояса и ниже и превратив скромную ночную одежду в развратное платье. На спину принцу накинули меховой плащ, ноги обули в высокие сандалии со шнуровкой до колена и, низко кланяясь, распахнули дверь. Один омега со свечой в руке пошёл впереди, остальные – сзади.

Фудзимия, в сопровождении омег, шёл по безлюдным коридорам и радовался, что его никто не видит. Браслет с удавкой, который он наотрез отказался снять, жёг запястье. Член стоял, задница томилась, почти так же, как в ту ночь, когда он попытался соблазнить Кэна, и когда Хидака взял у него в рот. От этих воспоминаний Рана окончательно бросило в жар. Весь во власти собственных эмоций, он безропотно дал себя отвести в спальню Кроуфорда.
Омега, посторонившись, открыл дверь в комнату и поклонился, отступив в сторону, и Ран решительно шагнул вперёд. Дверь тотчас захлопнулась, отрезая путь к бегству.
Первое, что Фудзимия увидел – огромную кровать, на которую с потолка спускался балдахин, отгораживая лежащего на подушках человека. Не слишком, впрочем, успешно, потому что тонкая ткань ничего не скрывала – закутанный в одеяло Брэд просматривался сквозь струящийся шёлк, как на ладони.
- Подойди сюда, - сказал Кроуфорд, едва сдерживаясь. Вся его сила воли уходила на то, чтобы сидеть на месте, в то время как он жаждал вскочить с кровати и схватить в охапку тёплого распаренного омегу, от которого исходил чудесный запах здоровой возбуждённой плоти, нисколько не заглушаемой ароматом благовоний.
Ран подошёл, едва скрывая дрожь в коленках, и встал, касаясь пальцами края постели. Брэд придвинулся ближе, ухватил за кончик мехового плаща и стянул его с плеч супруга. Плащ соскользнул на пол, открыв хрупкие, несформировавшиеся ещё плечи омеги, обтянутые сиреневой рубашкой. Ран поёжился, немного испугавшись опасных огоньков, горящих в глазах Кроуфорда. Тот схватил его за плечо и повалил на кровать. Фудзимия сжался в комок, защищая гениталии и живот, при этом неосмотрительно выставив задницу. Разошедшаяся на заду рубашка вызвала на лице чародея довольную ухмылку.
- Ран, чего ты испугался, малыш?
- Я не малыш! – принц так предсказуемо рассердился, что Брэд даже умилился от зрелища сведённых на переносице бровей и мечущих молнии глаз. Ран вздёрнул кверху подбородок и выпрямился, сев на кровати, и тут коварный соблазнитель опрокинул его на подушки и навис сверху.
- Ну что ты, я знаю, что ты смельчак, – шепнул он и мягко поцеловал омегу, не целясь, попал в щёку у самого рта. Ран притих, прислушиваясь к ощущениям, и тут Кроуфорд вынырнул из одеяла и навалился сверху, прижав омегу к кровати.
На чародее была просторная рубашка выше колена длиной, цвета молодой зелени, с широкими рукавами, перехваченными яркими лентами на предплечьях, и короткие панталоны с разрезом впереди. Из гульфика виднелся возбуждённый член, солидный размер которого омега почувствовал, будучи прижат бедром к паху мужа. Ощутив твёрдость, давящую на ногу, Фудзимия мигом вспотел.
Тем временем Брэд нежно коснулся языком рта омеги. Ран дрогнул от неожиданности и приоткрыл губы. Язык колдуна немедленно занял оставленные позиции и принялся вылизывать губы принца. Фудзимия ухватился за плечи мужа и прикрыл глаза. Тревога в его сердце сменялась предвкушением чуда, которое непременно должно свершиться с минуты на минуту, и только мысль о том, что на его запястье, словно гадюка, притаилась смертоносная удавка, которую он поклялся пустить в ход, отравляла всё удовольствие.
Пока Ран раздумывал, не забыть ли на время о своей миссии, Кроуфорд уже начал целовать его всерьёз, не давая как следует вздохнуть. Сам чародей уже изнывал от желания погрузить пульсирующий член в сладкую дырочку омеги, и только понимание, что его муж – совсем юный девственник, ещё как-то остужало его пыл.
Кроуфорд оторвался от губ Рана и посмотрел на мужа – у омеги глаза почти закатились от удовольствия, а губы аппетитно распухли и цветом стали напоминать клюкву. Брэд рыкнул довольно и задрал и так сбившуюся на принце рубашку кверху, обнажив стоящий член. Ран только пискнул и часто-часто задышал, что Кроуфорд нашёл весьма милым и возбуждающим.
Тело омеги поблёскивало от масла и нежностью кожи на ощупь напоминало лепестки цветка. Брэд оглаживал его руками, наслаждаясь от одного прикосновения, и Фудзимия, прикрыв глаза, тянулся за рукой, словно котёнок, не желая прерывать контакт.
Чародей погладил член омеги, сначала легонько касаясь бархатистой кожицы, потом нажимая всё сильнее и сильнее. Ран распахнул глаза и уставился на мужа, облизывая зацелованные губы.
- Так нравится? – шепнул Кроуфорд, посмеиваясь, - а так?
Он нажал на головку и потёр её. Омега задохнулся и вскинул вверх узкие бёдра.
- Мммм? Хорошо, правда? Ещё, да?
Кроуфорд неотрывно смотрел Рану в лицо, лаская его член. Его собственный уже грозил лопнуть. Ран ёрзал по постели, раздвигая ноги и поскуливая.
- Скажи же что-нибудь, мой сладкий!
Чародей скользнул рукой по промежности и погрузился в складку между ягодицами. Там было мягко и влажно – и Брэд помянул добрым словом подготовивших юного супруга омег.
- Давай-ка я тебя переверну, так тебе будет не больно, - приговаривал чародей, переворачивая принца на живот и подхватывая его под живот, помогая встать на четвереньки и выпятить зад. Ягодицы Фудзимии имели безукоризненную форму, но Кроуфорд был не в том состоянии, чтобы просто любоваться на эту роскошь – его возбуждение достигло высшей точки.
Он приставил член к растянутой дырочке и качнул бёдрами. Ран дрогнул, но устоял, только выдохнул сквозь сжатые зубы.
Кроуфорд толкался вперёд, нанизывая омегу на член, глубже и глубже с каждым движением, чувствуя внутри Фудзимии восхитительный жар и трение. Фудзимия, вначале пытающийся уклониться от проникновения, привыкая, начал получать удовольствие, и к тому времени, как чародей вошёл до конца, уже выгибал спину, полностью раскрывая попку. Руками он вцепился в простыню и нетерпеливо переступал ногами, пока муж вбивался в его тело, шлёпая по промежности яйцами.
А чародей, будучи на пике блаженства, не забывал о своём юном супруге, лаская руками его член. Ран уже стонал в голос, с каждым толчком приближаясь к разрядке. Муж навалился на него сверху, покусывая шею и мочки ушей, и принц кончил и уткнулся лицом в подушку. Кроуфорд перевернул его на спину, закинул ноги себе на плечи и стал целовать лодыжки. Фудзимия почувствовал, что вновь возбуждён.
- Хочешь ещё?
Хитрый прищур чародея вогнал принца в краску. Он только кивнул, и тут же выгнулся навстречу таранящему его члену. Цепляясь ногами за шею Брэда, а руками – за спинку кровати, он стонал, срываясь на крик и подставляясь под толчки, и мир вокруг сузился до размера игольного ушка.

«Я его загнал» - подумал Брэд, укладывая измученного омегу на подушки. Ран уже спал, приоткрыв рот. Его ресницы слиплись от невольных слёз, пушистая чёлка растрепалась в беспорядке. Кроуфорд наклонился и зарылся носом в волосы, вдыхая тёплый запах. Принц заворочался и вздохнул, выпростав из-под одеяла левую руку. Чародей немедленно переключился на неё, взял кисть и пощекотал языком ладонь. Рука сжалась в кулачок, и тут Брэд почувствовал некий диссонанс. Чувство опасности, натренированное до остроты собачьего нюха, указывало на некий факт, до сих пор ускользавший от его внимания. Повинуясь этому чувству, Кроуфорд осмотрел руку омеги и сразу обнаружил на ней широкий кожаный браслет. Освободив запястье Рана от этого странного украшения, Брэд без труда нашёл кнопку, позволяющую развернуть спрятанную внутри удавку.
Чародей сидел на кровати, машинально поглаживая расправленную на коленях прочную нить, и смеялся беззвучно.
Мальчишка оказался не так прост, и кто знает, какие ещё мысли бродят в его голове? Возможно, за красивой оболочкой скрывается и ум, и честь, и душа?
Кроуфорд поднялся и подошёл к стене. Он нажал на незначительно выступающий из кладки камень, и тот вышел из паза, открывая вместительную нишу, в которую чародей и спрятал свой трофей. Потом он вернулся в кровать, лёг, крепко обняв юного супруга, и уснул.

- Засоня! Вот уж не думал, что можно столько спать!
Ран открыл глаза. Над ним склонилось улыбающееся лицо Кроуфорда.
- Как ты? Мне показалось, что я вчера слегка перестарался. Но ты сам виноват – нельзя быть столь обольстительным!
Фудзимия покраснел и сел, вернее, сделал попытку. Задница немедленно откликнулась болью.
- Что, болит? – участливо поинтересовался проклятый колдун. Его глаза смеялись, а руки сноровисто откидывали одеяло, снимали с принца рубашку, попутно гладя, словно невзначай прикасаясь к чувствительным точкам на его теле.
- Доброе утро, - охрипшим голосом шепнул Фудзимия.
- Сейчас я осмотрю тебя, расслабься, - предупредил Брэд и перевернул омегу кверху ягодицами. Рану пришлось подавить протестующий возглас, пока супруг, смочив полотенце, тщательно мыл его анус и смазывал мазью ранки и натёртости. Наконец его поставили на ноги.
- Одевайся и спускайся к завтраку! Да, вот ещё одно дело…
Кроуфорд сгрёб омегу в объятия и поцеловал, долго и со вкусом. Рану осталось только смириться, принимая ласку.
- Погодите, - сказал он, - у меня есть для вас подарок, но он в моей комнате. То есть, бывшей моей комнате, - тут же поправился Фудзимия. – Велите Кэну принести его сюда. Мне нужно было отдать его вам ещё вчера.
- Кэн? Кто это? – нахмурился Брэд. Память тотчас подсунула парня, которого Ран поселил в комнате вместе с собой, альфу, с первого взгляда вызвавшего у колдуна ревнивую неприязнь.
- Кэн Хидака, мой молочный брат, - жёстко ответил принц, - человек, не раз спасавший мне жизнь. Надеюсь, что здесь…
- Здесь его жизнь в безопасности, - ответил Кроуфорд, - не сомневайся в этом.
Кэн пришёл сам, взволнованный до крайности и при виде живого и невредимого Ран испустивший вздох облегчения.
- Что за подарок приготовил мне мой юный супруг? – улыбнулся Кроуфорд.
Хидака молча развернул свёрток и бросил на пол шкуру снежного тигра.
Брэд поднял бровь.
- Это шкура того самого животного, от которых вы обещали избавить мою родину, - напомнил Фудзимия. – Мы вдвоём с Кэном убили этого зверя, и я с величайшей гордостью дарю её вам.
«Как напоминание об обещании или как свидетельство о собственном мужестве? - подумал Брэд, привычно изгибая губы в усмешке. – Да, мальчик-то не прост!»


Во время завтрака Кроуфорд пристально следил за омегой, сидящим по его правую руку, гадая, о чём тот думает.
Неосознанно раз или два Фудзимия дотрагивался до своего запястья, но мысли его витали далеко, и пропажа браслета оставалась незамеченной до поры до времени. Брэд сделал вывод, что Ран не привык носить это оружие.
- Ищешь браслет? – шепнул Кроуфорд, когда принц, в очередной раз коснувшись запястья, округлил глаза и застыл в недоумении.
- Это мой талисман, - Фудзимия нервно сглотнул, - где он?
- Прости, я его случайно порвал, пришлось выбросить, - с деланным равнодушием сказал Брэд.
- Совсем выбросить? – уточнил принц, разглядывая скатерть.
«А вот врать ты не умеешь!» - удовлетворённо решил альфа, рассыпаясь вслух в уверениях, призванных успокоить Рана.

После трапезы Кроуфорд повёл супруга по замку, показывая укромные места, спрятанные в круглых башенках, тайные комнаты, узкие лестницы и скамейки под стрельчатыми окнами. У Фудзимии от восторга блестели глаза, и муж боролся с желанием зажать его в углу вместо того, чтобы водить с умным видом по залам и лестницам.
Больше всего Рану понравилась комната на самом верху башни. Светлая, с окнами в каждой из шести стен, из которых открывался великолепный вид вниз, на лежащие вдали поля, и темнеющий лес, а также на внутренний дворик.
- Я побуду здесь немного, можно? – попросил принц.
- Конечно, но ты не заблудишься?
- Смеётесь? Конечно, нет!
Чародей вышел, посмеиваясь над юным гордецом.

Уверившись в том, что муж ушёл далеко, Фудзимия выскочил из комнаты. К счастью, он хорошо запомнил дорогу в свои покои. Встревоженный Кэн стал спрашивать, что произошло – Ран, не отвечая, кинулся к своему сундучку, достал оттуда арбалет, замотал его в плащ и побежал обратно. В комнату в башне он ворвался в рекордные сроки, приоткрыл створки окна, выходящего во двор и стал ждать.
Время текло, медленно и тягуче, а Фудзимия всё ждал, не сходя с места. Зимний ветер давно пробрался ему под одежду, и выстуживал живое тепло его тела.
Наконец, ожидание увенчалось успехом – внизу появился Кроуфорд.
Ран взвёл арбалет и прицелился. Сердце так громко стучало, что казалось, этот звук слышен на улице. Принц задержал дыхание и приказал себе успокоиться. Размеренно дыша и не отвлекаясь ни на что, Фудзимия нашёл взглядом голову колдуна и прицелился, выдохнул и спустил курок. Болт, с шипением взрезая воздух, ушёл вниз, точно по цели. В последний миг Брэд поднял глаза и, увидев летящую в него смерть, щёлкнул пальцами. Арбалетный болт треснул посередине и рассыпался в труху.
Кроуфорд уставил взгляд в окно, откуда вылетела стрела, и жёстко ухмыльнулся. Не веря в произошедшее, Ран отпрянул от окна. Сжал в руке арбалет и выскочил прочь из комнаты.
Проклятый колдун наверняка всё понял, и что он теперь сделает, даже сомневаться не приходилось. Стрелы его не берут, Фудзимия прекрасно это понял, но в его запасе ещё осталась пара ножей, служивших своему владельцу верой и правдой, и последняя попытка выполнить свой долг перед тем, как Кроуфорд предаст его смерти.

Хидака схватил Фудзимию за руки.
- Что происходит, Ран? Зачем вы взяли арбалет? Этот колдун… он сделал что-то плохое?
Фудзимия едва перевёл дух, и натужно улыбнулся.
- С чего ты взял? Я просто хотел пострелять.
- Да на вас лица нет! Говорите же, что случилось?
- Ничего особенного, Кэн. – Ран взял себя в руки и постарался выглядеть так же, как всегда. – Просто у меня была брачная ночь… Ну, ты понимаешь… Я до сих пор смущён.
Кэн смутился настолько сильно, что не стал искать логику в словах принца, а когда здравый смысл все же дал о себе знать, Ран уже положил в сундучок арбалет и взял вместо него ножи.
Хидака шагнул вперёд, намереваясь отобрать у Фудзимии оружие и вытрясти из него правду.
- Кэн, лучше не подходи, - предупредил Ран, - я не дам тебе помешать моим замыслам.
- Помешать чему, Ран? Объясните, возможно, я сумею помочь.
- Мне не нужна помощь! Отойди в сторону, иначе я буду вынужден ударить тебя!
- Вы сами на себя не похожи, принц!
Ран бросился на Кэна. Тот, не ожидавший подобного хода, не успел увернуться, и был отправлен на пол сокрушительным ударом в поддых. Фудзимия одним ударом не ограничился – для верности он нанес ещё парочку, пока его молочный брат не потерял сознание.
Тогда Ран связал его и, шепнув «Прости», выскочил из комнаты.

3.

Дороги назад уже не было. Проклятый колдун к этому времени наверняка сообразил, что Ран покушался на его жизнь, и теперь у принца была последняя попытка убить мерзавца, или быть убитым самому.
Фудзимия пробрался в спальню и засунул ножи под подушку, а сам лёг поверх покрывала.
Вначале ему было очень страшно, но потом он смирился душой с любым исходом, и на всякий случай помолился, как и следовало перед всяким важным свершением. Вместе с тем исходивший от постели запах – его и Кроуфорда – подействовал возбуждающе. Ран не успел даже обдумать создавшуюся ситуацию, как почувствовал, что между ягодиц стало мокро, а член требовательно встал.
Вне себя от смущения за подобную реакцию, омега попытался настроиться на предстоящее убийство. А память то и дело подсовывала непристойные картинки из минувшей ночи, жаркий шёпот Брэда, щекочущий ухо, умелые пальцы, приносящие удовольствие.
Фудзимия заёрзал, хотелось и погладить член, хотя бы через штаны, а ещё больше – вставить в задницу упругий предмет цилиндрической формы. Задумавшись над тем, что предпочтительней, Ран пропустил момент, когда входная дверь отворилась и Кроуфорд собственной персоной вырос возле кровати.
- Как хорошо, что я застал тебя именно здесь! – звук мурлычущего голоса заставил принца подскочить.
- Не нужно так волноваться, супруг мой, - насмешливо продолжал Брэд, - вы как будто боитесь меня, а ведь мы одна плоть, не так ли?
Ран замер, блестя глазами и почти не дыша. Его правая рука, скрытая подушкой, сжимала рукоять ножа. Он ждал только, чтобы колдун наклонился пониже, и тогда можно будет поразить его наверняка, в самое сердце.
Кроуфорд сел на край кровати и наклонился. Ран скинул подушку и замахнулся ножом. Он ждал, что сталь вот-вот встретится с плотью, но Брэд ловко уклонился от удара и поймал лезвие в захват между двумя ладонями. Фудзимия замер в недоумении. Кроуфорд перехватил его руку и аккуратно высвободил из нее нож. Отбросил в сторону, как можно дальше, и сказал, проницательно глядя в испуганные глаза:
- Надеюсь, это была последняя попытка? Большего я не потерплю, так и знай!
С придушенным криком Ран бросился на мужа с кулаками.
Кроуфорд поймал его руки и повалил на кровать.
- Ну вот, - зловеще ухмыльнулся он, - а я ведь предупреждал. Придётся мне тебя наказать!
Принц отбивался как мог, молча и упорно, и совершенно безрезультатно. Несмотря на сопротивление, он был позорно обездвижен и сунут лицом в подушку, после чего Брэд спустил с него штаны.
Тут Рану стало совсем стыдно, потому что, по его мнению, не заметить его возбуждение было попросту невозможно. Он закрыл глаза и затих. Кроуфорд очень заинтересовался такой реакцией.
- Для начала я тебя просто отшлёпаю, - пообещал он медовым голосом, растягивая гласные, - но это не значит, что тебе будет в дальнейшем позволено пытаться меня убить. Ну, не чаще раза в месяц. Я думаю, мы с тобой договоримся на этот счёт, раз уж это приносит тебе удовольствие, не так ли?
Ран молчал, сгорая от стыда. Кроуфорд несильно шлёпнул его по голой заднице и озадаченно посмотрел на повлажневшие пальцы. Шлёпнул ещё раз – уже сильнее. Ран всхлипнул и оттопырил зад.
- Ну, если ты так просишь, - с сомнением проговорил Брэд, и град шлепков посыпался на ягодицы принца. Кожа на ягодицах немедленно покраснела и стала горячей. Фудзимия застонал и потёрся о поровшую его руку.
Кроуфорд перевернул юношу на спину и хмыкнул при виде его эрекции.
- Что скажешь, Ран? Может быть, тебе чего-то хочется?
Фудзимия облизнул губы, но промолчал.
- Молчишь? Ну, тогда я уйду. У меня полно дел, знаешь ли.
Кроуфорд нёс полную чушь, и сам не верил в то, что говорил. Сейчас его от этой кровати не смогло бы оторвать и появление вражеской конницы у стен замка.
- Я… я хочу…
- Ну, ну, - подбодрил его Брэд, - дальше?
- Я… - Фудзимия чуть не плакал. Было невыносимо стыдно, и очень хотелось, чтобы Кроуфорд поцеловал его, а потом вставил, так, как делал это в течение прошлой ночи, и двигался в нём, оставляя внутри Рана свою сперму. – Я хочу вас… Возьмите меня...
- Зови меня Брэд, - Кроуфорд не стал затрудняться и распускать шнуровку на поясе, он просто порвал её в клочки, высвободил член и… застыл, глядя во все глаза на омегу. Ему в голову пришло, что Рану может быть больно, что он явно перестарался этой ночью, а ранки могли не затянуться за это время, и вообще, что такой красивый, смелый и решительный омега заслуживает большей любви, чем он рассчитывал дать вначале.
- Брэд? О чём вы думаете? Вы не хотите меня? – жалобно простонал Фудзимия, уже изнемогая от желания.
- Я… Кажется, я влюбился, - удивлённо буркнул колдун, и ястребом рухнул сверху, повергая в хаос остаток мыслей в голове Рана.
Дальнейшее - как череда чувственных картинок, смешалась у Фудзимии в памяти в пряный терпкий настой. Долгие тягучие поцелуи, хватка сильных рук на бёдрах, и тянущее, животное чувство, наполняющее огнём чресла, и чужая плоть, растущая внутри, набухающая узлом, так больно, что хочется кричать, и так приятно, что принц подаётся назад, насаживаясь глубже. И снова поцелуи, и ласки, отвлекающие от боли, и Ран жмурится и мурлычет, совсем по-кошачьи, и дрожит, упираясь уставшими коленками в матрас, и семя чародея наполняет его, чтобы прорасти новой жизнью.