Издержки пророческого дара

[sterw]

алиса777[/J] , спасибо за наводку!
Итак, заявка с "Постельки" - написать о плачущем Кроу.
Я постаралась сделать это вкусно!
Рейтинг детский, джен.


В этот раз Кроуфорда подвело его так тщательно скрываемое
человеколюбие. Череда видений, садистски показывающих ему несчастные лица
коллег и товарищей, привела к тому, что на задание зачистить одного
непослушного политического экс-деятеля оракул отправился в одиночку, ни слова
не сказав своей команде. В противном случае… Брэд так и не понял, чем грозил
совместный выезд на природу, но в памяти назойливо застряло скорбное лицо Наги,
просительно прижавший руки к груди Шульдих и Фарфарелло, глядящий с упреком и черной
меланхолией.
Выехав на миссию один, Кроуфорд сумел переломить ситуацию,
но теперь он знал, что все это для него самого добром не кончится – чертов дар
нагло предъявлял ему собственное лицо, залитое слезами. Не зная за собой
привычки плакать по пустякам, Брэд предчувствовал какую-то страшную очередную пакость,
подкинутую судьбой на его пути.
Но ничего не попишешь, он принял решение и добросовестно
начал претворять его в жизнь.

Сайлес Фишер жил у черта в заднице – в каком-то богом
забытом месте под названием «Расщелина Юпы». Что может означать сие
словосочетание, Кроуфорд даже не подумал – напрашивалось что-то явно
непристойное. Оракул, не заморачиваясь вопросами семантики пополам с логикой,
спокойно подъехал на машине к стоящему на отшибе дому, пристрелил троих
телохранителей, разленившихся в этой спокойной глухомани до полной потери бдительности,
затем настиг несчастную жертву, пытавшуюся укрыться от него в кабинете под
письменным столом, и спокойно разрядил
остаток обоймы в глупую седую голову.
Посчитав миссию выполненной и не найдя никаких причин для
показанных пророческим даром слез, оракул пожал плечами и покинул место
преступления.
Дорога шла посреди леса, густого и темного, не освещенная
ничем, кроме огрызка луны, появившегося на небе, когда ночь уже перевалила за
вторую половину.
Лес издавал странные звуки, он то шептал что-то на своем
языке, то издавал пронзительные крики, пугая Кроуфорда до дрожи.
Брэд только длинно и заковыристо ругался, с усмешкой отмечая
у себя все признаки надвигающейся неврастении, и нетерпеливо жал на газ, молясь
про себя, чтобы не пришлось столкнуться на пустынной дороге с каким-нибудь
лесным жителем вроде лося или медведя, не дай бог!
Все шло хорошо, и дорога стабильно летела под колеса и
отматывалась назад, пока в баке внезапно не кончилось горючее. Мотор зафыркал
что-то недовольное и заглох.
Кроуфорд помедлил немного, но все же вылез из машины, обошел
вокруг, зачем-то постучав ногой по покрышкам, горько повздыхал, адресуясь собственной
безалаберности, и пошел по дороге вперед, надеясь выйти хоть куда-нибудь.
темнела лесная чаща, казавшаяся в глухой темноте первозданной. Чаща жила
собственной, непонятной современному горожанину жизнью, издавала малоприятные
звуки, шуршала и, казалось, незаметно подкрадывалась, окружая со всех сторон.
Кроуфорд резво передвигал ноги, то и дело настороженно озираясь
и ожидая черт знает чего от неподвижных зарослей. В руке он сжимал пистолет,
придававший ему толику уверенности, хотя, столкнись он на пустынной дороге,
например, с медведем, и неизвестно, поможет ли против мощного зверя милая его
сердцу игрушка, особенно учитывая, что патронов осталось всего два.
А лес все не кончался.
Наконец, когда Кроуфорд уже решил, что ненароком шагнул
куда-то в параллельный мир, пространство вдруг раздвинулось, деревья отступили,
и оракул увидел поляну, залитую лунным светом, на которой высился небольшой
дом, окруженный полуразвалившимся плетнем.
Облегченно вздохнув, Кроуфорд сошел с асфальта в траву,
намочив брюки в холодной росе почти по колено.
Скользя по пересеченной местности, он зигзагами приблизился
к заборчику, без особого труда его преодолел и, миновав заросшие сорняками
грядки, подобрался к двери.
Брэд перевел дух. Пророческая чуйка четко сигнализировала,
что именно в этом месте должно случиться событие, которое заставит его
проливать горькие слезы.
Он подкрался к входной двери, краска на которой давно облупилась,
а снизу щетинилась оголенная дранка, и осторожно толкнул ее кончиками пальцев.
Дверь легко подалась внутрь, издавая неожиданно громкий скрежет, от которого
закладывало уши.
Кроуфорд выругался и вбежал внутрь дома, прислонился к
стене, затаив дыхание. Дом молчал. Казалось, он рассматривает неожиданного
посетителя, размышляя, сожрать ли его сейчас или оставить на сладкое.
Брэд тоже молчал, прислушиваясь к неслышным звукам внутри
дома. На чердаке шуршали голуби, тихонько поскрипывали старые стены, но больше здесь
никто не обитал, оракул мог бы поклясться, что дом пуст, как прошлогодняя
коробка из-под шоколадных конфет, в которой остался только аромат, как след
минувшей эпохи.
Неслышно скользя по комнатам, Кроуфорд с оружием в руках
прошел весь дом и, убедившись, что он пуст, почувствовал жесточайший приступ
голода.
Оракул в последний раз завтракал, и это было вчера. С тех
пор он успел приехать к черту на рога, убил
четверых человек, прошел пешком черт знает сколько миль и проголодался так, что
его начало штормить, а желудок скручивало от голодной боли. Еще немного, и он
начнет сам себя переваривать.
Брэд опустил пистолет в кобуру и прошел на кухню, смутно
надеясь обнаружить там хоть что-нибудь съестное.
Кухня оказалась неожиданно большой; сквозь застекленную
веранду лился лунный свет, щедро обрисовывая нехитрый деревенский интерьер – большой,
на совесть сколоченный стол из темного дерева, стоящий посреди помещения, навесные
полки в том же стиле и старую газовую плиту, всю в мелких трещинках,
испещрявших некогда белую эмаль прихотливой паутиной узоров.
Кроуфорд вздохнул и повернул пластмассовую ручку, поднес к
чугунной конфорке зажигалку и чуть не отдернул пальцы, когда газ, вырвавшись с
шипением из плена, заплясал синим цветком, нестерпимо лаская кожу горячим
воздухом.
Кухня осветилась и тут же приобрела жилой вид, теплый и уютный,
несмотря на то, что пол и столешницу покрывал слой пыли, а обои взялись желтыми
пятнами.
Оракул перевел дух и начал методично обшаривать полку за полкой,
то и дело натыкаясь на пустые кастрюли и запыленные банки из-под консервов.
Долгое время ему ничего не попадалось, когда наконец,
оглядевшись попристальней, он заметил на полу коробку из-под обуви, в которой
на дне болталось что-то округлое. Взяв коробку в руки, он понял, что это
картофелины и пара луковиц, на удивление свежих. На полке нашлись остатки
кукурузного масла и соль, так что оракул, повеселев, водрузил на плиту сковородку
и приступил к приготовлению ужина.
Лук оказался ядреным. Будучи лишенным корешка, он тут же
выпустил жгучий сок, заставивший Кроуфорда зажмуриться.
Оракул непроизвольно втянул в себя воздух и закашлялся от
едкого запаха.
Из его глаз полились слезы, он сморщился и попытался
вытереть их относительно чистым рукавом
рубашки. Глаза немедленно защипало еще больше, из носа потекло, и Брэд
заметался по кухне в поисках воды, зажмурившись и держа руки на отлете. Сшибая
по пути колченогие табуретки, больно бьющие по ногам тазики, попадающиеся на
дороге другие жесткие предметы, гремящие и укатывающиеся при столкновении,
чертыхаясь и даже несколько подвывая от жжения под веками, Кроуфорд со всего
маха налетел на одиноко стоящую в углу бочку. Бочка даже не покачнулась под его
весом.
Удивленный этим обстоятельством, Кроуфорд протянул руку и осторожно
пощупал внутри бочки. Рука намокла. Бочка оказалась полна воды.
Издав полный радости возглас, оракул погрузил в эту воду
руки и умылся, тщательно промывая пострадавшие глаза.
Когда он поднял, наконец, голову, то слегка оторопел – на него
со стены уставилась жалкая мокрая физиономия, обрамленная вымокшими волосами.
Глаза у незнакомца были в красных прожилках, губы припухли, как у отчаянно
плакавшего ребенка, а кончик носа задорно отсвечивал пурпуром. Кроуфорд
неуверенно улыбнулся своему отражению, похлопал ресницами и вдруг засмеялся,
громко, сгибаясь пополам – его пугающее видение, наконец, получило логическое
объяснение.