читать дальше
В соседнем ангаре Кен добивал третьего по счету боевика. Ёдзи уже справился со своими целями, и перебежками направлялся на помощь Сибиряку.
Айя сидел на балке под самым потолком и караулил группу боевиков, приближающихся к зоне его досягаемости. Как только он счел, что они уже на месте, он спрыгнул вниз с кошачьей ловкостью, еще в полете высвобождая катану из ножен.
Не ожидающие такого подвоха мужчины представляли собой довольно легкую мишень, если бы не маленькая неприятность - Айя приземлился, неловко подвернув ногу, и несколько драгоценных мгновений были потрачены впустую только для того, чтобы он попытался встать на ноги.
Боевики, целое мгновение удивленно разглядывающие свалившегося им на голову самурая, радостно загомонили и принялись доставать оружие, немало не сомневаясь, что мишень никуда не денется.
Несколько тихих хлопков - и все они мешками повалились на загаженный пол.
Абиссинец в изумлении поднял голову - от стены отделился Кроуфорд, с улыбкой убирающий в кобуру пистолет.
- Это было красиво, но совершенно неразумно, - сказал он, подходя вплотную и протягивая руку.
Абиссинец оперся на сильное плечо.
- Чем обязан? - хмуро спросил он.
- Да ничем, - пожал плечами оракул. - Я просто мимо проходил...
Он выхватил пистолет и послал пулю куда-то поверх плеча Фудзимии. Тот обернулся - неожиданно появившийся боевик повалился навзничь, сраженный выстрелом.
- Тебя отвести к машине?
- Я сам! - сквозь зубы, рявкнул Айя. Вывихнутая лодыжка отекла, боль охватила всю ногу, от пальцев до бедра. Самодовольный гайдзин раздражал, хотелось сделать что-то такое, что он потом долго вспоминал бы, сидя в своей Америке.
- Какой упрямый! - одними губами улыбнулся Брэд, и вдруг, схватив Абиссинца за воротник, приблизил к себе его лицо.
- Как ты можешь ходить по улице, не меченый никем! Это же просто неприлично...
- Что неприлично? - слегка обалдевший Абиссинец почувствовал себя героем галлюцинации.
- Быть таким аппетитным и при этом одиноким - неприлично, ты же бросаешь вызов всем окрестным альфам одним своим существованием!
- Господи, еще один! - с непередаваемым отчаянием возопил Фудзимия. - Откуда вы все взялись на мою голову!
Кроуфорд не ответил, он взахлеб покрывал поцелуями шею Абиссинца, оставляя на нем свои метки.
- Абиссинец, - заговорил комм голосом Цукиено, - возвращаемся! У тебя всё?
- Да всё у него! Все убиты, всё в порядке! - раздраженно бросил оракул в коммуникатор, - возвращайтесь одни, Фудзимия поедет со мной!
- Чего? - завопил коммуникатор.
- Ага, держи карман шире! - вторил ему Абиссинец. - Ты что о себе возомнил?
- Немедленно отпустил нашего командира, - с угрозой в голосе сказал появившийся, как по мановению волшебной палочки, Балинез.
- Слушай, Абиссинец, у тебя дурные манеры - ну нельзя притаскивать на свидание всех своих друзей! - тоном утомленной примадонны заявил Брэд.
Фудзимия поперхнулся гневной отповедью.
- Руки разжал! - дружелюбный голос Хидаки, подкрепленный колкой сталью впивающегося в бок лезвия, оказался решающим аргументом в споре, и Кроуфорд отошел на шаг, примирительно выставив вперед руки.
Ёдзи подхватил потерявшего опору Айю и увлек наружу. Кен хохотнул и отсалютовал оракулу окровавленным багнаком, не обращая внимания на кровавые капли, сорвавшиеся с когтей прямиком ему на лоб.
-Бывай!
"Они все ненормальные! - решил Кроуфорд, поеживаясь от запоздалого мандража. - И как с ними оставить Абиссинца?"
А Фудзимия тем временем в машине выслушивал претензии своих сокомандников.
- Тебя ни на минуту нельзя оставить одного! - возмущался Балинез, мусоля забытую сигарету, - только отойдешь, хлоп - рядом уже вьется очередной похотливый тип!
- Айя-кун! - вторил ему сердитый Оми, - Ёдзи-кун прав! Что этот тип с тобой делал?
Прежде, чем обескураженный таким напором Абиссинец сумел ему помешать, Оми взялся за воротник Айиной рубашки и ахнул.
- Айя-кун, он тебя пометил! У тебя вся шея в засосах!
- Да что вы привязались к нему? - рявкнул Кен, - оставьте в покое человека! Как будто он сам все это инициировал!
- Ага! Если бы он выбрал меня своей альфой, я смог бы защитить его от посторонних домогательств! - заорал вконец разозленный Балинез.
- Почему это - тебя? - вклинился Оми, - я ничем не хуже!
- Ты шортики вначале на брюки смени, а потом уже взрослых парней склеивай!
- Все, заткнулись все! - гаркнул вышедший из терпения Фудзимия. - Злые вы, уйду я от вас, - добавил он в наступившей тишине.
"А может, действительно? - думал он по дороге, - уйти чертовой матери, затеряться, исчезнуть в улицах этого города, пахнущих асфальтом и выхлопным дымом?"
Сидя на кухне, уткнувшись в тарелку, Айя меланхолично прикидывал образовавшуюся ситуацию, и она ему категорически не нравилась.
По всему выходило, что Ёдзи прав - его присутствие вносило в команду разлад, грозящий фатальными последствиями. Приходилось всерьез задуматься над собственной личной жизнью, отрицать которую дальше было просто недальновидно.
Кого же выбрать своей альфой? Или шляться в поисках одномоментных развлечений? Фудзимия вспомнил горящие глаза надвигающихся на него сокомандников и его передернуло.
Лучше всего выбрать альфу, которую он сможет контролировать без особого труда.
Айя испытующе поглядел на Цукиено. Услужливое воображение тотчас подкинуло картинку: Оми, спускающий шортики с худеньких бедер, похотливо облизывается и
говорит хрипло: "Давай сделаем это, Айя-кун"! Дверь спальни с треском слетает с петель, впуская Ёдзи, вопящего: "Я участвую!".
Абиссинец нервно захихикал. "Нет, Цукиено не подойдет, у него мало влияния. Кудо?" Воображение немедленно нарисовало развалившегося в кресле с сигаретой
Балинеза, говорящего: "Ебать я хотел твои приказы, также, как давеча тебя!"
- Айя, с тобой всё в порядке? - Оми взволнованно затеребил внезапно заржавшего в голос Фудзимию.
- А? Нет, ничего, я просто внял совету Балинеза...
- Ну? - нетерпеливо спросил Кудо, зачарованно глядя на утирающего слезы Абиссинца.
- Перебирал кандидатов, так сказать...Извини, Балинез!
Напоследок фыркнув, Айя отодвинул стул и похромал спать.
- Мне показалось, или нас только что культурно отшили? - задумчиво сказал Балинез.
"Шульдих? Может быть, все же Шульдих..."
Вспомнились пальцы телепата, любовно ласкающие его тело, и запах - смесь осенней прелой листвы с корицей, черного перца и вина, запах, оседающий на языке поцелуями.
"Или Кроуфорд?" - властный самонадеянный сукин сын, всегда готовый подставить плечо и заслонить собой, надежный, как банковский сейф. Кроуфорд пах порохом, виски, сигарами, всем, что люди называют властью, а еще - свободой, полетом
ветра, нагретым камнем, затерянным посреди океана.
Айя зажмурился, и представил, что он лежит между двумя альфами, и с одной стороны к нему всем своим долговязым телом прижимается Шульдих, и волосы цвета бешеного апельсина щекочут его нос, а с другой - собственнически обнимает Кроуфорд, дышит в макушку щекотно и тепло.
Бессознательно улыбаясь, Абиссинец потуже завернулся в одеяло, и заснул со счастливой улыбкой на губах.