Собственно, вот она:
Заявка № 51-5
все записи пользователя в сообществеВ постели с Вайсс Кройц
Выходящие из рук Фудзимии цветочные композиции Кен обычно называет "Иэтотчеловекзапрещаетмнековырятьсявносу?!!", Йоджи коротко и ёмко - "ужаснах", а Оми - "Это очень... смелое сочетание цветов, Ая-кун". Оми же обычно и достается почетное право избавлять магазин от увядших останков аиных экспериментов.
В один прекрасный день очередного монстра внезапно покупает высокий американецв дорогом костюме. Увы, не успели остальные обрадоваться, как обрадованный в
свою очередь Ая взамен купленной икебаны сделал две новых. На следующий день высокий гайдзин возвращается и забирает обе, заказав на следующий день уже четыре.
Ая принимает вызов.
С утра до ночи он ожесточенно делает икебану за икебаной; гайдзин, представившийся мистером Кроуфордом, методично выкупает их всех до единой, а остальной коллектив "Конеко" с ужасом ждет развязки.
А вот что я сумела сегодня накорябать:
читать дальшеОстрый локоть впился в бок, аккурат под пятое ребро.
Кен матерно зашипел и покачнулся, в последнюю минуту успев поймать баланс и не расплескать воду из цветастой лейки.
- Оми! Какого ... - он вовремя спохватился и не выдал на-гора то, что просилось на язык - Оми, хоть и переступил уже свой порог славного восемнадцатилетия, но все так же умело маскировался под чибика.
Невинный взгляд ярко-голубых глаз, короткие штанишки и педофильские носочки, собранные в гармошку на жилистых щиколотках, могли ввести в заблуждение кого угодно, не исключая друзей-товарищей, видевших малыша в ситуациях, когда намертво прилипшая маска вдруг испарялась под влиянием внешних обстоятельств.
Правда, таких ситуаций было - по пальцам пересчитать.
Вот и теперь, стоило Кену прикусить язык, как Бомбеец серьезно кивнул ему с легкой дружелюбной усмешкой, затаившейся на дне глаз.
- Не стесняйся, Кен-кун! - предложил он. - Мы ж друзья!
- Оми! - зашипел Хидака, все-таки выходя из себя. - Во-первых, хватит прикидываться малолеткой, а во-вторых, какого черта ты меня пихаешь, как двоечник на контрольной?!
- Погляди на Айю, - шепнул Оми, не удостаивая своего внимания плохое настроение футболиста. - Он уже минут на сорок завис с этим заказом. По-моему, он даже не дышит!
Кен поглядел. В самом деле, Абиссинец стоял в этой позе уже давно, слегка ссутулив плечи и держа в руках листок бумаги. Кен только зябко повел плечами, представив, как сильно, должно быть, затекла спина и затылок у несгибаемого самурая.
- Может, он уснул? - с надеждой шепнул Кен.
- Ага, в такой-то позе! - усомнился Оми.
- Вспомни Кудо, тот, кажется, в любой позе способен спать и даже видеть сны!
- Тише, не поминай Кудо всуе, а то явится, того и гляди! - с суеверным ужасом брякнул Оми.
На лестнице, ведущей в комнаты, послышался шум.
- Ну вот, видишь! - упрекнул Бомбеец. - Теперь он разбудит Фудзимию, а что может быть хуже, чем невовремя разбуженный, сонный и злой Абиссинец? Можно уповать
только на явление какой-нибудь сбрендившей с ума Твари Тьмы, которая отвлечет на себя его смертоносное раздражение!
- Тише! - зашептал Кен, сползая на пол и маскируясь кадкой с финиковой пальмой. - Иди сюда!
Тут ведь как с цунами: главное - переждать в безопасном месте первую волну. Оба младших компактно уместились в укромном месте, выглядывая из-за кадки как два симпатичных пушистых барабашки.
Кудо вальяжно спустился вниз, обошел широким кругом вокруг Айи, бросая на последнего многозначительные взгляды, и, так и не дождавшись обычной реакции, изумленно поднял тонкие брови.
- Айя, что-то случилось? Я начинаю беспокоиться, если не натыкаюсь с утра на твой остро заточенный взгляд!
Ёдзи огромной золотистой кошкой скользнул к прилавку, возле которого ледяной статуей застыл Абиссинец, и, подкравшись со спины, обнял, положив голову Айе на плечо и силясь прочитать, какое-такое заклинание, превратившее мечника в соляной столп, написано на злосчастной бумажке.
Абиссинец вздрогнул. Очарование спАло, и Балинез был беспощадно отодвинут и выдворен из зоны личной досягаемости.
- Кудо, что ты, мать твою, делаешь, и почему ты бессвестно дрых до...- красноречивый взгляд на часы заставил Балинеза попятиться, - половины одиннадцатого дня? - осведомился Айя, прямо на глазах возвращаясь к жизни.
- О! Ну наконец-то! - Ёдзи беспечно потянулся всем телом и расцвел озорной улыбкой. - Доброе утро, Аечка!
- Какое тебе доброе утро! - возмутился Абиссинец. - День, Кудо, уже день, и, уверяю тебя, не слишком к тебе добрый! Там в подсобке мешки с удобрениями уже давно ждут очередного проштрафившегося придурка, которому придется их переложить поудобнее! Так что вперед и с песней, тебя ждут великие дела!
- Айя, будь человеком, я же еще не проснулся! Ну дай хоть перекусить, что ли, вряд ли после такого трудового подвига у меня будет аппетит! - возопил Ёдзи.
- Об этом надо было думать раньше! - злорадно ухмыльнулся несгибаемый лидер, - До того, как распускать свои грабли и мешать нормальным людям работать!
- А, так ты работал? - бесстрашный Балинез выделил последнее слово капс-локом. - А мне почему-то показалось, что ты заснул стоя. Может, покажешь мне, что именно
ввергло тебя в такое замешательство? Я с удовольствием помогу товарищу...
- Ну, вообще-то... Слушай, Ёдзи, иди лучше завтракай!
- Что, правда? - изумился обрадованный Балинез. - Аечка, какой ты сегодня добрый! Можно, я тебя в носик поцелую?
Грозно сузившиеся фиалковые глаза вовремя отбили у Ёдзи охоту продолжать испытывать непостоянную судьбу, и счастливый Балинез, успешно поборов свои обнимательно - хватательные рефлексы, поскакал на кухню.
Абиссинец встряхнул головой и, аккуратно сложив озадачившую его бумажку, не глядя сунул ее в карман фартука. Загадочное послание скользнуло по плотной материи, и предательски тихо, не издав ни звука, упало на пол.
Парни, прячущиеся за финиковой пальмой, многозначительно переглянулись.
- Я пошел! - шепнул Оми и отполз из-под спасительной кадки, чтобы представить свое появление откуда-то совсем с другой стороны.
Но Айя все равно никак не среагировал - все его внимание было поглощено икебаной, над которой он трудился в данный момент.
Поэтому Оми безнаказанно прошествовал в кладовку и вернулся оттуда с совком и шваброй.
Старательно имитируя тяжелый приступ трудовой деятельности, Оми потихоньку подобрался к вожделенной бумажке. Кен, затаив дыхание, наблюдал за его осторожными маневрами; в процессе слежки Хидака потерял бдительность и
высунулся из-за кадки чуть дальше, чем это позволяло его укрытие, и был немедленно засечен безжалостным взором Абиссинца.
- Кен? - полувопросительно уронил Айя, - что ты забыл за этой кадкой?
- Я? - вопрос застал Сибиряка врасплох. - Я это... пыль протираю! - нашелся он.
- Чем это? Собственными штанами?
Кен покрутил головой в поисках тряпки, конечно, ничего не нашел и расплылся в виноватой улыбке. Вся эта пантомима позволила Оми спокойно подобрать с пола загадочную писульку и испариться. Кен последовал его примеру.
Выбежав из магазина, ребята скрылись за углом от чужих глаз и присели на корточки.Оми развернул бумажку, Кен нетерпеливо вздохнул, заглядывая в нее.
- Английский! - удивился Кен. - Надо же! Вроде я не замечал, чтобы у нас в магазине крутились иностранцы!
- Смотришь в корень! - одобрительно кивнул Оми. - Но иностранец мог подсунуть записку какой-нибудь покупательнице и попросить ее передать. Ладно, давай,
наконец, прочитаем, что там такое!!
Две пушистые головы - темная и светлая - сблизились, объединенные большим и светлым чувством - любовью к чужой ТАЙНЕ!
- Ого! - выдохнул Оми, изучавший английский в школе.
Кен, уже основательно подзабывший даже все то, что никогда и не знал, нетерпеливо пихнул его локтем.
- Ну чего там, Омиччи? - жалобно спросил он.
- Тут стихи! - подумав, сообщил Оми. - Сейчас прочитаю, Кенкен, не торопи!
"Твои волосы как алый закат
Солнце, вернись на небо!
Но ночь осталась безмолвной.
Сегодня в 18-00. БК".
- И что это означает?
- Сдается мне, - авторитетно заявил Оми, - что это любовное послание!
- Кому? - фыркнул Кен. - Фудзимии? Не смеши меня, он же отмороженный совсем!
- Отмороженный? Зато девчонки на него вешаются!
- Да, точно! Как же это несправедливо, Оми!
- Кен, ну тебе грех жаловаться, - возмутился справедливый Оми, - и не ты ли недавно орал, что убил бы нафиг всех поклонниц, так они тебя задолбали?
- Ну да, - понурился Кен. - Но Айя -то каков! Вот интересно поглядеть на эту фанатку, какая она! Наверно, блондинка!
- Да, - вздохнул Бомбеец, - и фигурка наверняка что надо!
- Ага! Ну теперь фиг я куда-то уйду из "Конеко" в шесть вечера!
Молодежь, ухмыляясь, подкрепила преступный сговор секретным рукопожатием.
Айя вздохнул и вернулся к работе. Он совершенно не понимал реакцию своих коллег на безобидные, с точки зрения Абиссинца, замечания. Фудзимию мучило подозрение,
что товарищи боятся его до икоты, как будто он способен был сделать им что-нибудь плохое в случае неповиновения. Нет, как лидера группы это, конечно, его вполне устраивало, так было проще поддерживать какое-то подобие дисциплины в маленьком коллективе, состоящем из юных убийц, но из-за этого Айя частенько чувствовал себя совсем одиноким.
Кстати, Кудо, безошибочно просекавший такие вещи на уровне подсознания, вовсю этим пользовался, безнаказанно позволяя себе его тискать.
Сегодняшняя записка повергла Абиссинца в смятение.
Более того, он подозревал, кто был ее автором, а инициалы подписи недвусмысленно подтверждали его догадку.
Он был намерен раз и навсегда поставить мерзавца на место.
Сытый и довольный Ёдзи, появившийся из кухни, застыл на месте, лицезрея шедевр, выходящий из-под Айиных рук.
- Что это, Айя? - сумел прохрипеть он.
- Икебана. - невозмутимо ответил Абиссинец.
- Я вижу, что икебана. Но почему из кактусов?!! И что за сосуд ты используешь?
В самом деле, для этой композиции Фудзимия взял низкую прямоугольную посудину; насколько мог видеть Кудо, он вытащил ее прямиком из мусорного ведра, потому что именно этот горшок Кен случайно сбросил со стеллажа не далее как вчера вечером. И теперь посудина из обожженой красной глины гордо сияла немаленькой дырой сбоку.
В реанимированный сосуд Айя старательно подсаживал пять кактусов - четыре маленьких шарообразных и пятый - длинный, явно фаллической формы, посередине.
Поверхность почвенной смеси Абиссинец задекорировал мелким керамзитом.
Таким образом, при первом же взгляде на икебану наблюдатель видел кусок пустынной земли, из которой торчит стилизованный кулак, предъявляющий всем любопытствующим огромный колючий "фак".
Заинтригованный Ёдзи кружил по магазину, рассматривая интересующий объект со всех доступных точек, потом присвистнул и восхищенно зацокал языком.
- Айя, извини, но мне просто интересно, для кого ты приготовил это счастье? - проговорил он, восторженно посматривая то на икебану, то на ее творца.
- Увидишь, - меланхолично сказал Абиссинец, аккуратно утрамбовывая щебенку под колючими растениями.
Он отступил на шаг, полюбовался произведением высокого искусства, вышедшим из-под его талантливых рук, потом достал из кармана фартука алую ленточку и декорировал всю эту прелесть крошечным бантиком сверху.
- Фига себе! - Оми, влетевший в магазин, застыл. приведенный в полный ступор открывшимся ему зрелищем. Для Кена встреча с прекрасным также не прошла бесследно - он не успел затормозить и всем весом врубился в спину идущего впереди Оми. Цукиено дрогнул, но устоял.
- Что это за хрень?
- Подарок фанатке! - оповестил пришедший в себя Балинез.
- Так, все по местам, - скомандовал Абиссинец, - сейчас кончаются занятия в школе, так что будьте готовы! Раз, два, три...
Счет "три" потонул в какофонии, состоящей из восторженно-приветственного визга, топота каблучков, хлопанья двери и других свидетельств популярности работающих здесь юношей.
Молодые люди обреченно переглянулись и засучили рукава. День обещал быть долгим.
Айя не мог нарадоваться на Кена и Оми - сегодня они прямо-таки рвались на помощь, выполняя все задания в сжатые сроки и буквально стараясь не покидать магазин ни на одну лишнюю минутку. Ёдзи также заметил нечто необычное в поведении младших членов команды, и старательно раздумывал над ним, делая вид, что курит.
Парни стойко выдерживали атаки школьниц, накатывающие на них девятым валом, и даже не делали попыток скрыться в жилом помещении, причем чем ближе было к вечеру, тем большие чудеса стойкости демонстрировали бисёнены.
- Что это с вами, парни? - спросил Ёдзи, выловив Оми за руку.
- Ты о чем? - захлопал ресничками Бомбеец.
- Да вот ... обо всем! - повел рукой Кудо, неопределенным жестом отмечая обычный в "Конеко" кавардак. - Давай, колись! Чего ждем? Апокалипсис?
- Ну, почти. - замялся Оми. - Мы нашли любовную записку, адресованную Айе, и в ней сказано, что к нему придут в 18-00. Вот мы с Кеном и ждем этих самых 18-00!
- Ну, недолго осталось! - глубокомысленно заявил Балинез и протянул руку. - Дай записку-то почитать!
- На, только там по-английски!
- Ничего, мы тоже не лыком шиты! - подмигнул бывший детектив и принялся разбирать текст. Прочитав, он хмыкнул и усмехнулся, похоже, придя к тем же выводам насчет личности писавшего, что и Абиссинец.
Утвердившись в своем мнении, Балинез встал за кассу, подвинув Кена и порекомендовав ему расслабиться и отдохнуть. С этого места весь торговый зал был виден как на ладони, а Кудо не собирался упускать такой случай.
Ровно в 18-00 дверь распахнулась, пропуская внутрь высоченного гайдзина.
- Кроуфорд! - ахнул Оми, не сводивший со входа глаз вот уже последние пару часов - на всякий случай.
- Оракул? - удивился Кен. - Ну да, там же подпись была - БК.
Кудо только довольно усмехнулся, увидев воочию подтверждение собственной догадливости.
Кроуфорд огляделся и, заметив за прилавком Абиссинца, прямым ходом направился к нему.
- Здавствуй, Айя! - негромко произнес он, уставившись на Склонившегося над очередным букетом Фудзимию.
- Чем могу быть полезен?
Айя был весьма корректен и холоден как лед, но Кудо мог бы поклясться, что бестрепетный командир вздрогнул при первых же звуках голоса оракула.
- Я передавал тебе записку, - продолжал ничуть не обескураженный таким приемом Брэд.
- А! Да, я ее прочел. Это был заказ на икебану, - вежливо кивнув, Абиссинец нашарил стоящую неподалеку миску с кактусами и торжественно вручил ее Кроуфорду.
У оракула от нервного тика дернулся глаз.
- Что это? - охрипшим голосом спросил он.
- Это ответ! - небрежно сообщил Абиссинец. - И другого не будет, бесполезно ждать.
- Мистер! - завопил Кудо, откровенно веселясь. - Подойдите, я выбью вам чек! С вас... - и он назвал совершенно несусветную цифру, услышав которую, Кроуфорд поперхнулся и закашлялся.
Вежливый Кен тут же подскочил к гостю и заколотил его по спине, выбивая из гортани сиплый кашель.
Кроуфорд кое-как отбился от назойливого Хидаки и сунул Балинезу деньги.
Надо отдать оракулу должное - руки у него не дрожали даже тогда, когда он взял у широко улыбающегося Оми красиво упакованную в цветную бумагу композицию.
- Айя, я еще вернусь, - предупредил оракул и удалился, печатая шаг.
Обитатели "Конеко" шумно перевели дух.
Оми молча прошел к двери и вывесил табличку "Закрыто".
Ёдзи, мило улыбаясь, увлек затихших, сообразивших, что на их глазах творится история, покупательниц к выходу.
- Я ставлю чайник! - крикнул Кен и скрылся на кухне, куда освободившиеся коллеги, ненавязчиво толкаясь и пихаясь, пригнали Фудзимию.