Темнота

[sterw]

Слэш по заявке на фикбуке - " уке с завязанными глазами".

Заказывали? Получите - распишитесь!

Трудовые будни юного хастлера





1.

Вечерело, когда я, наконец, ссыпался вниз по ступенькам и толкнулся в неприметную дверь, ведущую в супер-пупер-элитарный клуб, где я работаю.

Кивнув Джейку, подпиравшему своей жутковатой персоной вход в обшарпанный (в целях конспирации) коридор, я бодренько прошествовал внутрь.

- Эй, Белоснежка, чегой-то ты в такую рань приперся?! - подал голос наш штатный человек-гора, когда я пробегал мимо, - Не терпится, вчера мало получил на свою задницу?

- Завидуй молча, Джейки-малыш! - ухмыльнулся я. - Понимаю и сочувствую, нелегко тебе, бедняге, без любви, но ничем помочь не могу! С таким-то рылом, как у тебя, только в дверях подежурить да фонарь над койкой подержать!

- Смотри, как бы я под глаз тебе фонарь не посадил, - пригрозил Джейки, - больно ты стал нахальный!

Я сделал ручкой и смылся, оставив последнее слово за собеседником. Джейки - парень нестрашный, когда его поближе узнаешь, но все - же лучше его лишний раз не злить.

Нырнув в подвал, я попал на «чистую половину» нашего клуба; еще несколько шагов, и я без стука (ну надо же оправдывать свою репутацию редкостного хама и разгильдяя) ворвался в кабинет нашего босса.

Унылый Скунс был в своем репертуаре - он даже здесь, в клубе развлечений, умудрился обставить собственную комнату как скучнейшее офисное помещение. Ну никак не может дядя забыть свое славное прошлое в госаппарате!

Стандартная мебель с непременным компьютером, принтер-факс-и-что-то-там-в-этом-же-роде на столе, кожаное кресло и шкаф с документацией. Как-то я поинтересовался, для какой-такой налоговой он эту документацию вообще ведет в нашем незаконном бизнесе, так он посмотрел на меня так, словно это я умалишенный!

Так что я уже решил как-нибудь подарить ему древние нарукавники и счеты, и я уверен, что даже такому подарку Унылый Скунс сумеет найти надлежащее применение!

Итак, я ввалился в кабинет и предстал пред ясные очки Большого Босса.

- Явился? - Скунс кинул на меня взгляд поверх очков. - Очень хорошо, не придется за тобой Джейка посылать!

- Я не понял, шеф, чего это вы меня сегодня сорвали! - начал я заводиться, - у меня знаете, какой вчера был тяжелый день, вернее, ночь? Эти укурки меня чуть на британский флаг не порвали! Мы же договаривались, после групповухи мне нужен хотя бы день на поправку, вам же выгоднее, чтобы я был цел и невредим!

- Белоснежка, не зарывайся! Я могу немного потерпеть за твои прекрасные, пользующиеся большим спросом, глаза и другие части тела, но это не значит, что тебе тут все разрешено!

- Да, папочка, - кротко промурлыкал я, - хорошо, папочка! И все же, какого хрена...

- Он очень хорошо заплатил, малыш. Да, и не беспокойся о деньгах - ты получишь вдвое против обычного.

- Э-э-э... Предполагается что-то особенное? - осторожно поинтересовался я, слегка озадаченный такой щедростью.

- Нет, все как обычно. Просто это заказ. Клиент видел тебя, и именно ты ему приглянулся. Вот адрес, и можешь завтра на работу не выходить.

Веселый желтенький стикер перекочевал в карман моей куртки.

- Что, и никаких игрушек с собой не брать?

- Нет, сказал уже! Ступай, тебя ждут! - раздраженно ответил Унылый Скунс, и на его протокольной роже было вот такенными буквами написано все, что он думает о моем интеллекте.

Я не стал уточнять, что именно он желает добавить к уже сказанному, и поспешно вылетел за дверь. Все-таки босс он и в Африке босс, пусть даже это всего-навсего Трижды Унылое Говно.

Полученный с такой легкостью выходной вкупе с двойной оплатой настораживал почище фальшивого доллара. Моя интуиция исходила на крик, а я привык доверять старушке!

Я плелся по улице, нога за ногу, и лихорадочно соображал, как бы отвертеться от этого, воняющего опасностью за милю, заказа. По всему выходило, что Скунс, получивший настолько хорошую цену, скорее снимет с меня голову, чем спустит на тормозах прямое неповиновение.

Я прислонился к стене дома и с сомнением взглянул на адрес. Несмотря на темноту, уже накрывшую неосвещенную улицу, я очень даже хорошо рассмотрел, что этот самый адрес находится в фешенебельной части города, и как раз недалеко отсюда.

Я стоял на тротуаре и раздумывал так, что трещала голова. Выходов из этой ситуации было два, и ни один меня не устраивал. Либо я посылаю клиента на хрен, и тогда мне придется немедленно валить из города и пытаться пустить корни в другом месте, незнакомом и неприкормленном, либо идти навстречу судьбе, положившись на свою удачу.

Вообще-то удача меня обычно не подводила, я от рождения настоящий везунчик, и там, где другие хастлеры попадают в больницу, а то и в морг, мне обычно грозит разве только фингал под глазом да несущественные трещины в заднице - очень уж я безобидный и дьявольски привлекательный, редко кому сознательно хочется испортить мою физиономию.

Пока я так раскидывал мозгами, рядом со мной остановилась машина. Черный, хищно вытянутый, похожий на акулу, корпус матово поблескивал в темноте.

Прежде, чем я успел среагировать на истошный вопль своей хваленой интуиции, открылась боковая дверь и чьи-то руки резво втянули меня внутрь. К лицу прижали вонючую тряпку, я от души вдохнул насыщенный химическими парами воздух, и отключился.

2.

Я очнулся в полной темноте и запаниковал.

Посетившая меня мысль о слепоте заставила сердце упасть куда-то в район пяток, но, повращав глазными яблоками, я убедился, что органы зрения все еще при мне, а следовательно, свет застит плотная повязка на глазах.

Почти успокоенный этим обстоятельством, я попытался пошевелить конечностями и с новым приступом ужаса обнаружил свою полную неспособность двигаться.

Я мысленно взвыл. Вдобавок к полной слепоте меня еще накрыло тишиной, как старым ватным одеялом. Эти две старые жирные лицемерки - темнота с тишиной - сговорились против меня, явно вознамерившись довести меня до дурдома. И я закричал, завопил изо всех сил, чтобы им как-то противостоять, но то, что зарождалось в недрах моей души как отчаянный крик, на выходе превратилось в жалкий полузадушенный хрип, который все - же сработал, как спусковой крючок, разбудив остатки моей воли.

Я завозился с удвоенной силой, забил руками и ногами в тщетной попытке освободиться, и почувствовал себя чертовым жуком, пришпиленным к школьному гербарию булавкой, с той только разницей, что фиксаторы удерживали не мое туловище, а запястья и лодыжки, раскинутые широким иксом.

Ощущение было очень даже знакомым, так что я слегка воспрял духом, опознав, наконец, на своих конечностях обыкновенные кожаные фиксаторы, впрочем, хорошего качества, так как я не испытывал никакой боли или дискомфорта. А сравнивать мне было с чем, потому что с этими долбаными любителями активного отдыха из БДСМ - сообщества я сталкивался с завидной регулярностью.

Значит, я пришпилен к платформе для садо - мазо забав, и то, что у меня завязаны глаза, внушает некоторую надежду остаться в живых, ведь какой смысл убивать чувака, который все равно ничего и никого не видел!

Слегка приободрившись, я прочистил горло.

- Эй, мистер! - я постарался, чтобы мой голос прозвучал не слишком жалобно. - Вы же не будете меня убивать? Я все равно ничего не видел, и в полицию, конечно же, не обращусь! Слово!

Мне послышался легкий смешок, тут же растаявший в воздухе. Я вздрогнул и покрылся мурашками. Волоски на обнаженной коже встали дыбом, передавая нервным окончаниям вибрацию воздуха вокруг меня. Я чувствовал присутствие человека, и не одного. Страх с новой силой стиснул мое сердце. Почему они молчат, что все это значит? Что со мной будет?!

- Эй, послушайте! - голос мне едва повиновался. - Скажите же что-нибудь!

Что-то шелково-мягкое скользнуло по моим напрягшимся губам.

- Ч-ш-ш-ш! Молчи! Хозяин не велит тебе говорить, хозяин хочет, чтобы ты издавал звуки только от удовольствия или боли! - прошептала темнота женским голосом с легким гортанным акцентом.

При слове «боль» я вновь запаниковал, как последний желторотик, и тут же поплатился.

- Нет, постойте! Скажите мне...

Щелкнул хлыст, и резкая боль обожгла мои бедра. Тот гребаный факт, что я собственными глазами не могу оценить степень нанесенного мне повреждения, отнюдь не добавил мне уверенности в благополучном исходе этой заварушки.

- Тише, говорю же! Хозяин запрещает тебе разговаривать! - вновь прошелестел женский голос.

Я задрожал и велел себе заткнуться, как бы ни хотелось просто завопить во всю глотку от собственной беспомощности.

Я затих, и почувствовал, как колеблются волоски на моей коже, поднимаемые легким ветерком, исходящим от движения летящих одежд; аромат духов, явно женских, пощекотал ноздри.

Что-то шелково - пушистое погладило меня по губам, безмолвно пригласив приоткрыть рот, потом спустилось по щеке на шею, прошлось легким касанием по груди и устремилось вниз, на живот.

Ласково, чуть слышно скользя по внутренней стороне бедер, избегая в то же время промежности, вернулось на живот, покружило вокруг пупка. Я невольно расслабился и затих, пуская пузыри от удовольствия и прислушиваясь к ощущениям, и тут чей-то мягкий рот накрыл мои губы.

Язычок лизнул мою нижнюю губу, острые зубки чуть прикусили ее, выпустили, снова продолжив игру, от которой я положительно начал заводиться. Предмет, которым меня мягенько так обрабатывали до сих пор, тут же перекочевал на мошонку, пощекотал промежность и исчез. Его немедленно заменил теплый язычок, не менее шелковистый и умелый, чем тот, что сейчас ласкал мои губы.

Я потерялся в этой бархатной темноте, наполненной шорохами и шелестом, мой слух и осязание обострились почти невыносимо, каждое касание пронизывало меня острой, до боли, вспышкой, отдававшейся в той части мозга, что отвечает за удовольствие. Каждое прикосновение к очередной чувствительной точке на моем теле переживалось как последнее в жизни, ярчайшее переживание, равного которому мне испытывать не доводилось.

К тому времени, когда наконец горячие ласковые губы прошлись по вставшему члену, а затем полностью вобрали его внутрь, я уже стонал, ерзая по своему ложу и отчаянно желая кончить. Только я приноровился подаваться вперед, в эту жаркую тесноту женского рта, как эта стерва выпустила мой член на волю и негромко засмеялась.

- Нет, еще рано! Не торопись, малыш!

И тонкие, но сильные пальцы пережали мне семенной канал.

Спустя десяток секунд, во время которых я стонал от разочарования, резкая острая боль от укола в районе лобка заставила меня заорать от неожиданности. Боль тут же стихла, при этом игла каким-то образом зафиксировала дьявольское напряжение в паху; тут же на меня обрушились еще штук пять подобных уколов, после которых возбуждение стало нестерпимым - член стоял как каменный, яйца поджались, и при этом я отчетливо ощущал, что до оргазма мне, как до Аризоны раком.

Мое тело горело огнем, и проклятые иголки образовывали центр зарождения этого пламени. Тем временем девушки продолжали свою игру.

Их руки, губы и языки порхали по мне, как бабочки, то нажимая, то поглаживая, с разной силой, иногда почти болезненно, и контраст этот сводил меня с ума.

Наконец, мягкие губы вновь сомкнулись на головке моего члена, а пальцы стали поглаживать требовательно пульсирующий анус.

Пальцы проникли внутрь, разминая, растягивая и лаская.

Всхлипывая от счастья, я ожидал, наконец, продолжения, ведь не могут же они мучить меня вечно, но эти две садистки явно не торопились.

- Пожалуйста, - шептал я, - ну пожалуйста, пожалуйста!

- Достаточно! - прозвучал негромкий властный голос, мужской голос с суховатыми интонациями делового человека, и если бы проклятущая повязка на глазах не мешала мне отвлекаться на внешнюю картинку, я не услышал бы в этом бесстрастном с виду голосе жаркие нотки вожделения.

Зашуршали шелка, слегка потянуло сквозняком, и я понял, что мы остались вдвоем.

Рука ухватила меня за подбородок, погладила по щеке, провела по нижней губе. Я прихватил его зубами за палец и застонал. «Ну скорее, - билась в голове единственная мысль, - скорее, скорее, скорее...»

- Я хочу видеть твои глаза, - произнес негромкий голос, такой спокойный, и только едва заметное придыхание после слова «хочу» выдавали его обладателя с головой. - Зажмурься и не открывай глаз некоторое время, тебе нужно привыкнуть.

Я задержал дыхание, когда с моего лица, наконец, слетела повязка, я честно старался последовать мудрому совету и выдержать так минут пять, но так надолго меня не хватило. Свет ударил через полуоткрытые глаза прямо в мозг. Пришлось снова зажмуриться, но уже вполсилы, так, что свет проникал сквозь неплотно сомкнутые веки.

- Дурак, - спокойно отметил мужчина, наклонился надо мной и стал меня целовать. Вполне профессионально, я бы сказал, и даже если не учитывать сегодняшнюю прелюдию, одного этого поцелуя было бы достаточно, чтобы успешно возбудиться.

Когда я сумел полностью воспользоваться своими гляделками, то увидел, что свет, показавшийся мне поначалу ослепительным, вовсе таковым не являлся. Горели свечи, освещая неровным пламенем подвал с убранством в духе БДСМ - клуба, и при этом свете мой мужчина выглядел лет на пятьдесят. Короткая стрижка подчеркивала правильные очертания головы с залысинами на лбу, лицо, сухое и надменное, было некрасиво, но порода в нем чувствовалась, этакий горбоносый аристократизм, мать его! Увидев, что я полностью пришел в себя, он коротко кивнул и по-деловому расстегнул молнию на своих брюках.

«Наконец-то» - с облегчением подумал я, и чуть не завопил от режущей боли в заднице - «аристократ» засадил мне безо всякой лирики, сразу и полностью. Начинающие подживать после вчерашней оргии ранки сразу выразили мне свой протест.

Он замер, недоверчиво глядя на то, как я мычу, закусывая губы, и изо всех сил стараюсь вытерпеть эту новую муку.

- Неужели так уж больно? Ладно, потерпи, сейчас привыкнешь!

Он снова задвигался, на этот раз плавно, и выражение на его лице стало сосредоточенным.

В какой-то момент он начал выдергивать проклятущие иголки из моего бедного тела и отбрасывать их в сторону, и с каждой такой иголкой что-то во мне расслаблялось и разворачивалось, как цветочный бутон, отпускало, как застарелая боль. И когда он выдернул последнюю иглу, меня прошибло оргазмом такой силы, что в голове точно взорвалась сверхновая.

Не говоря ни слова, он отстегнул меня от платформы. Я сел, зябко поведя плечами, и стал разминать затекшую шею.

- Как тебя хоть зовут, дядя?

- Можешь звать меня мистер Би, - ответил мужчина, выбивая сигарету из серебряного портсигара с большим красным камнем на крышке. - Будешь курить?

Я молча кивнул, веселясь про себя, с каким сомнением на лице этот тип протягивает мне курево.

- Ну да, я несовершеннолетний, - подтвердил я, с наслаждением затягиваясь, - но курить для меня не более вредно, чем трахаться, верно, мистер?

Он кивнул, слегка улыбаясь этой логике.

- Да, а выгодного клиента я, выходит, потерял, - вздохнул я, выпуская дым кольцами.

- Да нет же, - внезапно сказал «мистер Би», - я и есть твой клиент. Это я заплатил за тебя этому... как бишь его...

- Унылый Скунс, - услужливо подсказал я ему.

- Да, точно, Унылый Скунс! Какое, однако, правильное имя!

- Ты, значит, меня снял, - задумчиво протянул я. - А скажи на милость, на фига была вся эта байда с похищением? Что, просто встретить меня по тому адресу - не судьба?

- Адрес фальшивый, - пожал плечами «мистер Би», - а похищение... Видишь ли, я еще не знал, что мне с тобой делать. Возможно, мне захотелось бы тебя убить? Расслабься, это у меня чувство юмора такое. - Он глянул на мою огорошенную физиономию и сделал вид, что смеется, именно «сделал вид», потому что, вот убейте меня, не верю, что можно взаправду веселиться с таким протокольным выражением на морде!

- Видишь ли, друг ты мой Белоснежка, - продолжал мой клиент, - я люблю страх, он меня заводит. Заводит почище боли, больше удовольствия. Когда я вижу, как мечется душа человека, который не знает, что его ждет через минуту - наслаждение или пытка - это самое возбуждающее зрелище, какое только можно себе представить! Так что можешь больше не беспокоиться - в таком качестве ты для меня бесполезен, ведь я уже не смогу тебя настолько напугать.

- Ох, ну и заморочки у тебя, чувак! Что, и больше мы не встретимся? Гарантируешь? - я притушил окурок и сладко потянулся, наблюдая краем глаза за производимым мною на «мистера Би» впечатлением. Впечатление явно производилось!

- Э-ээ.. Ну конечно, а что?

- Тогда у меня предложение, - весело оскалился я. - Давай повторим!

Я перевернулся, встал на четыре кости и прогнулся в пояснице, поглядывая из-за плеча шальным глазом. Уж не знаю, что такого «испуганного», возбуждающего лично его извращенный мозг, углядел этот псих в моем растраханном заду, но я отчетливо увидел легкий румянец на щеках «мистера Би», ощутил дрожание в казавшихся такими несокрушимыми пальцах, впившихся мне в ягодицы, и на некоторое время забыл обо всем, плавясь в этом зале под желтоватым пламенем свечей.

С тех пор он иногда завязывает мне глаза, и я с удовольствием позволяю это ему. А почему бы, собственно, и нет?