Маргарита Николаевна была очаровательной блондинкой бальзаковского возраста, с великолепным телом несколько более округлых очертаний, нежели это дозволялось глянцевыми журналами. Сколько Сашка себя помнил, мать постоянно мучила себя, сидя на какой-нибудь из чудодейственных диет, и то подсчитывая в блокнотике сумму съеденных калорий, то мужественно отказываясь от потребления так называемых углеводов. Как правило, так и не добившись положительного результата, после долгих мучений она позволяла себе слегка расслабиться, чтобы через неделю с неменьшим воодушевлением погрузиться в какую-нибудь очередную методику достижения Идеала женской красоты.
НАЧАЛО
ПРОДОЛЖЕНИЕ
КОНЕЦ
Валерия прилетела через день после памятной ночи вызова. Респектабельный Вадим Георгиевич, для разнообразия уступивший слезным мольбам Маргариты Николаевны, встретил ее дочь в аэропорту и привез к матери на квартиру. Сашка едва успел увидеть сводную сестру перед тем, как она прочно и надолго засела в спальне с матерью. Парень сновал перед закрытой дверью, вздыхал, ерошил волосы и с завистью посматривал на невозмутимого Вадима, чей душевный покой, казалось, не мог бы нарушить даже локальный апокалипсис. К счастью, Сашка и не подозревал, какие бури скрываются за этим внешне непоколебимым фасадом. Давно и прочно поселившаяся в сердце колдуна змея вожделения с течением времени стала нагло поднимать голову, невзирая на место и текущие обстоятельства. Сашку пока спасала его невинность. Вадим Георгиевич, несмотря на всю свою дурную славу, не желал себе счастья ценой чужих слез и стыда. Пока что он следил за понравившимся парнем из-под полуопущенных век, упорно цепляя на лицо скучающий образ этакого денди с тросточкой, и млел от ломившихся в голову фантазий.
Когда Валерия, наконец, покинула спальню и присоединилась к мужскому обществу, Сашка уже спекся от снедавшего его беспокойства. Девушка была задумчива и молчалива. Приветливо кивнув брату, она опустилась на диван и потребовала кофе.
- Ну? Что мать? - Сашка не собирался отступать. Сунув ей в руку чашку, он раздраженно уставился на сестру.
- Это правда, все, что мне тут наговорили? Ну, вся эта глупость про колдовство, это ведь просто бредни умалишенной?
Сашка молча принес осколок зеркала с впечатанным туда навеки отражением исписанной салфетки и протянул Валерии. Налюбовавшись ее округлившимися глазами, он отнял эту улику и победно ухмыльнулся.
- Как видите, правда, - подал голос Вадим Георгиевич. - И теперь вам придется решить для себя очень важную задачу, от которой зависит ваша дальнейшая судьба - принять ли такой дар, как колдовская сила. Она многое дает, эта сила, даже если вы не будете ею пользоваться, - у вас повысится интуиция, окрепнет память, вы навсегда забудете, что такое мокрый нос или больные зубы. Но за все приходится расплачиваться. Сами понимаете, чем.
- Что будет с мамой, если я откажусь? - Валерия крутила в руках чашку, уставившись в пол.
Вадим жестом усмирил взвившегося было парня.
- Плохо будет, еще хуже, чем сейчас. На моей памяти таких прецедентов не наблюдалось, правда, но чисто теоретически, если душа не может отлететь и привязана к разлагающемуся телу...
Валерию передернуло.
- Я так понимаю, что это мой долг, - проронила она, - а долги принято отдавать, я так воспитана. Что ж, я решилась! Готовьте там все, что полагается - колдовской котел, кровь невинных младенцев, клыки черных кошек!
- Ну зачем же так-то! Я люблю кошек, - иронично успокоил ее колдун. - Да не нервничайте вы так! Вот посмотрите на Александра, он же спокоен!
- Не каждый день сталкиваешься с чудесами, - мрачно извинилась девушка.
- Я тоже только неделю назад с ними столкнулся, а до этого жил себе спокойно! Никогда не думал, что буду желать смерти собственной матери. - Сашка мрачнел все больше с каждой минутой, приближающей его неминуемое расставание с матерью. Происходящее обрушилось на его больную от расстройства голову снежной лавиной, и, невзирая на лестное замечание колдуна, он едва удерживался от слез.
- Все, давайте отставим лирику, - Вадим Георгиевич жестко подавил Сашкины душевные терзания, сильно сжав ладонью его плечо. - Пойдем.
Маргарита Николаевна лежала, откинувшись на подушки, с выражением умиротоворения на исхудавшем лице.
От ее красоты не осталось почти ничего, бледная, под цвет простыней, с выцветшими глазами, она, тем не менее, ласково улыбнулась Сашке.
- Сынок, я не хочу, чтобы ты страдал, - прошептала она, - мы еще встретимся, вот увидишь! Я твердо знаю, после смерти все только начинается!
Вадим Георгиевич зажег свечи, множество свечей, уставив ими все горизонтальные поверхности, что были в спальне, и задернул тяжелые шторы. Комната осветилась живым светом, тени трепетали на стенах, изгибаясь в немыслимом танце. Повинуясь указаниям колдуна, Валерия опустилась на колени подле матери, взяла ее упавшие бессильно руки в свои, и тут все пришло в движение! Свечи поднялись в воздух и завертелись, стоя вертикально, как будто подхваченные лихим ветром, их пламя полыхнуло и слилось призрачным светящимся куполом, накрывшим всех находящихся в комнате, свет, разлившийся внутри купола, ослеплял, выделяя четкую границу, вне которой творилось что-то неописуемое. Там начиналось темное "ничто", в этом безвременьи бесшумно кружились какие-то бесформенные встрепанные силуэты, тянущие к световой границе жадные конечности и визжащие выше уровня слышимости от невозможности пробиться к этому теплу.
В это же время Сашка видел, как таял силуэт Маргариты Николаевны, исчезал, как будто стираемый гигантским ластиком карандашный набросок, а вокруг Валерии, напротив, сгущался воздух, прошиваемый крошечными яркими молниями. Запахло озоном, волосы девушки заколыхались, как живые, и поднялись кверху пушистым облаком. Наконец, ставшая полупрозрачной фигура матери растаяла полностью, свечи погасли и, дробно стуча, попадали на пол, подозрительное марево рассеялось, и Сашка понял, что плачет, беззвучно роняя на пол соленую влагу.
От Маргариты Николаевны осталась только ночная рубашка, брошенная на кровати, как змеиный выползок, да вмятина на подушке, и Сашка, упав на колени, долго вжимался щекой в эту вмятину, дрожа всем телом и всхлипывая, пока колдун не поднял его с пола и не увел на кухню, бережно обнимая за плечи.
Вторично потеряв единственного близкого человека на свете, (незнакомую сестру, живущую за океаном, можно было не брать в расчет), Сашка воспользовался приглашением Вадима Георгиевича и переселился к нему.
Но это уже совсем другая история!