Ищу неприятности на свою голову!
читать дальше
Утро приветствовало меня ощущением тепла, солнечным лучом, щекотно блуждающем по моему лицу. Сев на лежанке, я запустила руки в волосы и застонала про себя- мое идиотское решение ехать к черту на кулички предстало в совершенно ином свете.
"Нет, так дело не пойдет,- угрюмо думала я, собирая на стол,- будем переигрывать". В самом деле, путешествовать в образе древней старухи, не забывая талантливо и постоянно изображать радикулит, склероз и другие весьма неприятные в быту вещи,- удовольствие небольшое.
-Вот что, Иван,- сказала я, когда завтрак был съеден,- Уговорил. Не поеду я с тобой. Действительно, ты прав, стара я для таких вылазок.
Встрепенулся, рад, небось, что избавился от такой спутницы! Рано радуешься, дуралей!
-Одного я тебя все равно не отпущу, лошадей-то придется наколдовать, и колдовство это поддерживать каждый день, иначе лошади обоатно превратятся. Племяш мой с тобой поедет, Данила. Он парень шустрый, и колдовству я его маленько обучила.
-Ладно, бабушка, спасибо тебе! Не знаю, чем тебя смогу отблагодарить!
-Эмм?..-я задумалась. -Ну вот, на обратном пути, если жив будешь, конечно, можешь заскочить, видишь- крыша починки требует! Да, и дрова ты славно колешь! Ну, заготовишь мне на зиму поленницу- и в расчете!
Иван улыбнулся, да так хорошо, по-доброму, можно подумать, что и впрямь готов и крышу починить, и дров наколоть.
Мы вышли на опушку, где лежала давно присмотренная мной большая колода, оставшаяся от огромного дуба. В дуб попала молния, огромный ствол вывернуло с корнем из земли, и теперь его благородные останки готовы были послужить мне напоследок.
Я творила нехитрую лесную ворожбу, резво бегая вокруг поверженного великана и старательно дымя подожженной гнилушкой. Иван, глядя на это представление, старательно прятал ухмылку.
Окутанный дымом дубовый ствол медленно, но верно, приобретал очертания лежащей лошади. Кинув напоследок из щепоти порошок увянь-травы, я полюбовалась эффетной вспышкой, и похлопала по холке огромного, черного как смоль, жеребца, поднявшегося с земли.
С удовольствием разглядывая царевича, на чьем лице насмешливое выражение медленно сменялось растерянным, я гордо подбоченилась.
-Вот, касатик, тебе и конь, Дубком зовут. Что, хорош?
Пока царевич с некоторым испугом седлал новоприобретенную лошадь, я вынесла ему волшебный клубочек. Клубочек был самый что ни на есть пеньковый, серый и невзрачный, и о его волшебных качествах я слышала от матери, но сама еще их не проверяла- не было такой необходимости.
-Вот тебе клубочек, кинь его на землю, и ступай следом. Сейчас поезжай на полдень, доедешь до реки, сделай привал. Там тебя мой племяш догонит, я ему уже весточку послала.
Я не стала дожидаться, когда смолкнет эхо от лошадиных копыт- кинулась в Избу готовиться к путешествию!
Долой бабкину личину, будем делать новую! Одеваю посконную рубаху, холщовые порты, затягиваю кожаный широкий кушак, на ноги- сапоги, мягкие, хорошей кожи! Удобная обувь- первое дело в дороге!
Сверху- кафтанишко, недорогой, средненький, но теплый, ножны с коротким мечом, фамильным, конечно, заговоренным! за голенище сапога- нож. Так, что еще? Ну конечно!
Я кинулась к зеркалу. Поправлю совсем немного, просто оставлю свои собственные черты, но сделаю их грубее, как будто они принадлежат парню. Зеленые глаза, смуглая и обветренная кожа, волосы черные, как смоль, а вот с волосами -непорядок, волосы придется обрезать.
Качественная иллюзия, это, конечно, хорошо, но все же реальная длина волос должна ей соответствовать, мало ли...
Я взялась за основание косы. Эх, жалко, хорошая была коса, с руку толщиной, ниже пояса длиной, ну да ладно, будем живы- еще вырастим!
Вытащила нож, тот самый, засапожный, и отчекрыжила косу чуть ниже плеч.
Завязала короткий хвостик и убрала под шапку.
В зеркале отразился хрупкий большеглазый паренек, довольно миловидный, и хмуро насупился. На девку все равно похож!
Нет, сделаем глаза чуточку поменьше, брови пошире, нос побольше, а подбородок- погрубее!
Ну вот- другое дело, решила я, посовещавшись с зеркалом.
Отражение подмигнуло наглым зеленым глазом малолетнего нахала и девчачьего любимчика.
Побросав в дорожную суму все необходимое, я, наконец, выбежала из Избы.
Изба сделала несколько изящных пируэтов на своих куриных ногах и застыла в ожидании моего возвращения.
Моя лошадка вела себя, как настоящая.
Большого труда стоило заставить ее повернуть на нужную мне тропинку, Липка кочевряжилась, и никак не хотела покидать уютную полянку, на которой ей довелось провести последние двадцать лет в виде липовой колоды.
Применяя все известные мне матерные слова и безжалостно дергая за повод, я наконец сумела укротить негодницу, и, порядком вымотавшись, достичь места встречи.
Легкий запах дыма облегчил мои поиски.
Под раскидистой ивой без задних ног почивал мой давешний гость, привязанный неподалеку Дубок объедал нежные побеги.
Над тлеюшим костерком был подвешен хорошо прокопченный чугунный котелок, распространяющий одуряющий запах ухи, заправленной дикими травами.
Не успела я спешиться, как Иван уже был на ногах, подобравшийся, как хищник в засаде.
-Здрав будь, царевич!-поклонилась я.
-А, это ты-племяш ягишин, как тебя там..
-Данька,-подсказала я.
-Есть будешь, Данька?
-Не откажусь!
Уха была навариста, подернута янтарными блестками жира. Опустошив котелок, мы отвалились на травку, было хорошо и спокойно.
-Ты чего разлегся,- неприятный голос хлестнул по ушам.- Быстро мой котелок, и поехали! Я и так из-за тебя тут полдня проторчал!
-Иду! Вот разорался...
Н-да, надо было предполагать, что вся обходительность Ивана закончится вместе с присутствием пожилой женщины.
Отскребая котелок, я лишний раз порадовалась, что выбрала личину мальчишки, а не поехала под своей собственной внешностью.
"Нет, так дело не пойдет,- угрюмо думала я, собирая на стол,- будем переигрывать". В самом деле, путешествовать в образе древней старухи, не забывая талантливо и постоянно изображать радикулит, склероз и другие весьма неприятные в быту вещи,- удовольствие небольшое.
-Вот что, Иван,- сказала я, когда завтрак был съеден,- Уговорил. Не поеду я с тобой. Действительно, ты прав, стара я для таких вылазок.
Встрепенулся, рад, небось, что избавился от такой спутницы! Рано радуешься, дуралей!
-Одного я тебя все равно не отпущу, лошадей-то придется наколдовать, и колдовство это поддерживать каждый день, иначе лошади обоатно превратятся. Племяш мой с тобой поедет, Данила. Он парень шустрый, и колдовству я его маленько обучила.
-Ладно, бабушка, спасибо тебе! Не знаю, чем тебя смогу отблагодарить!
-Эмм?..-я задумалась. -Ну вот, на обратном пути, если жив будешь, конечно, можешь заскочить, видишь- крыша починки требует! Да, и дрова ты славно колешь! Ну, заготовишь мне на зиму поленницу- и в расчете!
Иван улыбнулся, да так хорошо, по-доброму, можно подумать, что и впрямь готов и крышу починить, и дров наколоть.
Мы вышли на опушку, где лежала давно присмотренная мной большая колода, оставшаяся от огромного дуба. В дуб попала молния, огромный ствол вывернуло с корнем из земли, и теперь его благородные останки готовы были послужить мне напоследок.
Я творила нехитрую лесную ворожбу, резво бегая вокруг поверженного великана и старательно дымя подожженной гнилушкой. Иван, глядя на это представление, старательно прятал ухмылку.
Окутанный дымом дубовый ствол медленно, но верно, приобретал очертания лежащей лошади. Кинув напоследок из щепоти порошок увянь-травы, я полюбовалась эффетной вспышкой, и похлопала по холке огромного, черного как смоль, жеребца, поднявшегося с земли.
С удовольствием разглядывая царевича, на чьем лице насмешливое выражение медленно сменялось растерянным, я гордо подбоченилась.
-Вот, касатик, тебе и конь, Дубком зовут. Что, хорош?
Пока царевич с некоторым испугом седлал новоприобретенную лошадь, я вынесла ему волшебный клубочек. Клубочек был самый что ни на есть пеньковый, серый и невзрачный, и о его волшебных качествах я слышала от матери, но сама еще их не проверяла- не было такой необходимости.
-Вот тебе клубочек, кинь его на землю, и ступай следом. Сейчас поезжай на полдень, доедешь до реки, сделай привал. Там тебя мой племяш догонит, я ему уже весточку послала.
Я не стала дожидаться, когда смолкнет эхо от лошадиных копыт- кинулась в Избу готовиться к путешествию!
Долой бабкину личину, будем делать новую! Одеваю посконную рубаху, холщовые порты, затягиваю кожаный широкий кушак, на ноги- сапоги, мягкие, хорошей кожи! Удобная обувь- первое дело в дороге!
Сверху- кафтанишко, недорогой, средненький, но теплый, ножны с коротким мечом, фамильным, конечно, заговоренным! за голенище сапога- нож. Так, что еще? Ну конечно!
Я кинулась к зеркалу. Поправлю совсем немного, просто оставлю свои собственные черты, но сделаю их грубее, как будто они принадлежат парню. Зеленые глаза, смуглая и обветренная кожа, волосы черные, как смоль, а вот с волосами -непорядок, волосы придется обрезать.
Качественная иллюзия, это, конечно, хорошо, но все же реальная длина волос должна ей соответствовать, мало ли...
Я взялась за основание косы. Эх, жалко, хорошая была коса, с руку толщиной, ниже пояса длиной, ну да ладно, будем живы- еще вырастим!
Вытащила нож, тот самый, засапожный, и отчекрыжила косу чуть ниже плеч.
Завязала короткий хвостик и убрала под шапку.
В зеркале отразился хрупкий большеглазый паренек, довольно миловидный, и хмуро насупился. На девку все равно похож!
Нет, сделаем глаза чуточку поменьше, брови пошире, нос побольше, а подбородок- погрубее!
Ну вот- другое дело, решила я, посовещавшись с зеркалом.
Отражение подмигнуло наглым зеленым глазом малолетнего нахала и девчачьего любимчика.
Побросав в дорожную суму все необходимое, я, наконец, выбежала из Избы.
Изба сделала несколько изящных пируэтов на своих куриных ногах и застыла в ожидании моего возвращения.
Моя лошадка вела себя, как настоящая.
Большого труда стоило заставить ее повернуть на нужную мне тропинку, Липка кочевряжилась, и никак не хотела покидать уютную полянку, на которой ей довелось провести последние двадцать лет в виде липовой колоды.
Применяя все известные мне матерные слова и безжалостно дергая за повод, я наконец сумела укротить негодницу, и, порядком вымотавшись, достичь места встречи.
Легкий запах дыма облегчил мои поиски.
Под раскидистой ивой без задних ног почивал мой давешний гость, привязанный неподалеку Дубок объедал нежные побеги.
Над тлеюшим костерком был подвешен хорошо прокопченный чугунный котелок, распространяющий одуряющий запах ухи, заправленной дикими травами.
Не успела я спешиться, как Иван уже был на ногах, подобравшийся, как хищник в засаде.
-Здрав будь, царевич!-поклонилась я.
-А, это ты-племяш ягишин, как тебя там..
-Данька,-подсказала я.
-Есть будешь, Данька?
-Не откажусь!
Уха была навариста, подернута янтарными блестками жира. Опустошив котелок, мы отвалились на травку, было хорошо и спокойно.
-Ты чего разлегся,- неприятный голос хлестнул по ушам.- Быстро мой котелок, и поехали! Я и так из-за тебя тут полдня проторчал!
-Иду! Вот разорался...
Н-да, надо было предполагать, что вся обходительность Ивана закончится вместе с присутствием пожилой женщины.
Отскребая котелок, я лишний раз порадовалась, что выбрала личину мальчишки, а не поехала под своей собственной внешностью.